96
Я захожу в гримерную и закрываю дверь. Технический прогон прошел хорошо. Сегодня вечером генеральная репетиция. Шоу начинается завтра.
Принесли еще цветы. Теперь цветы приходят каждый день, так что ничего необычного в этом уже нет. Однако мое сердце начинает колотиться, когда я читаю записку. В ней написано:
Мое обнаженное сердце.
Больше ничего, ни подписи, ни имени. Я со страхом разворачиваю букет. Цветы прекрасны и целы, никоим образом не изуродованы.
«Возможно, – думаю я, – они были отправлены всем, и флорист просто написал название спектакля, а не отправителя».
Я ложусь на кушетку и выполняю упражнения по запоминанию ощущений, пытаясь подзарядиться перед тем, как надену костюм. Но сосредоточиться трудно. Слова Генри продолжают крутиться у меня в голове: «
И еще кое-что. Его прикосновение. Он сжал мое плечо. Возможно, я слишком чувствительна к мужскому вниманию, но в этом было что-то необычное.
А потом внезапно в моей голове все перестраивается, как декорации на подмостках.
Генри.
Когда меня допрашивала полиция в самый первый раз, я спросила, допрашивали ли они Генри. Фрэнк сказал, что да. Но как бывший полицейский Генри точно знал, как вести себя в такой ситуации.
Знал, как избавиться от подозрений в свой адрес и перевести их на меня…
Генри сам сказал, что, вероятно, скоро потеряет работу. Ему тоже были нужны деньги Стеллы. И как у человека, работавшего под прикрытием, у него хватило бы присутствия духа обставить место преступления так, чтобы оно выглядело не просто ограблением.
Я просто стала козлом отпущения за убийство Стеллы, которое совершил Генри?
В конце концов, я подходила идеально. Юридическая фирма собиралась кинуть меня из-за моей предполагаемой преступности. Он мог бы использовать обвинения Рика, адвоката-подонка, и изобразить меня не только воровкой, но и искусной вруньей.
Он даже уговорил меня встретиться со Стеллой заранее. Что Стелла сказала ему той ночью?