– Пожалуйста, пришлите мне эти фотки, – попросила Нина. – Сможете, если я вам адрес продиктую?

– Почему не смогу? – усмехнулась соседка. – Если мне лет много, это не значит, что я в прошлом веке живу. Диктуй.

С электронной почтой Берта управлялась ловко, как и положено человеку двадцать первого века.

– Смотри, – опять вернулась к снимкам соседка. – Машина стояла под самой веткой! А ведь за рулем женщина сидела, вроде бы должна осторожность проявлять. Я ей сказала, чтобы отогнала машину, а она на меня смотрела, как будто не понимает. Потом уехала все-таки.

– Спасибо, – поблагодарив соседку, Нина, не заходя в свою пустую квартиру, спустилась вниз.

Сев за руль, достала телефон, открыла электронную почту.

Фотографии, которые прислала Берта, были хорошие. Уходящую навсегда Юлю было отлично видно.

И женщину за стеклом стоявшей под деревом машины видно было хорошо. Невыразительное лицо, серый берет, ворот серой куртки или пальто.

Лицо отчего-то казалось знакомым.

Немолодые москвички любят береты и куртки, делаясь похожими друг на друга.

Нина тронула машину, проехала метров двести и снова прижалась к тротуару.

Снова достала телефон, открыла запись с видеорегистратора.

Женщина в машине поразительно напоминала одну из тех, кто шел за Юлей на кладбище.

Нина, сжав губы, откинулась на сиденье. Торопливо набрала Машу.

Девушка не ответила. Она на работе, и звонить ей сейчас бессмысленно.

Адреса Маши Нина не знала, только город.

Больших пробок еще не было, но, когда она подъехала к центральной площади подмосковного городка, наконец дозвонилась Маше и девушка села к ней в машину, было уже совсем темно.

* * *

Нина долго расспрашивала плачущую Машу.

В Нининой машине было тепло, но у Маши мерзли пальцы, и она сжимала ладони.