— Сколько? — Для наглядности он протянул руку и потер пальцами друг о друга.

Барменша рассмеялась, на щеках у нее появились симпатичные ямочки, взяла бумажную салфетку и написала: сорок.

Он положил на стойку сорок шиллингов, произвел несложное арифметическое действие, известное под названием сложение, и расстроился. «Расширение кругозора» обходилось дорого, за восемьдесят монет можно было купить две нейлоновые рубашки или отличный плащ-болонью. Пусть Зигмунд утверждает, что цивилизованные люди нейлон уже не носят. Шурик прикинулся бы нецивилизованным. Но деньги уже пропали, и он взял чашку кофе и незаметно огляделся.

Зал, как Шурик и отметил сразу, небольшой, уютный, чистенький и отделан со вкусом. Народу немного, за столиками в основном сидели мужчины, были и парочки, но не сказать что молодые. Несколько девушек стояли, как и Шурик, у стойки, симпатичные или нет, он разглядеть не мог, так как сначала они заинтересованно взглянули на Шурика, но барменша им что-то сказала, и девушки отвернулись.

Послышалась тихая камерная музыка, и занавес пополз вверх. Шурик взглянул на часы — двенадцать. Сажина еще нет, но от ребят попадет точно. Поверят, что заблудился? Роберт поверит, а Зигмунд — никогда. Всыплют. Сажину скажут? Только взглянуть на сцену, пять минут и бегом.

На подмостках появилась не очень молодая и изрядно напудренная женщина в бальном платье. Интерьер — широкая кровать и огромное трюмо — видимо, спальная комната. Женщина устало прошлась, трогая привычные вещи, что-то напевала, прикрыла глаза и сделала несколько танцевальных движений. Шурик понял, что она вернулась домой с бала или вечеринки. Затем она сняла браслет, ожерелье, шиньон, достала из шкафчика бутылку, сделала глоток. После этого села перед трюмо и начала раздеваться, делала все не торопясь, ритмично и небрежно, и Шурик подумал, что она здорово тренирована.

Легковес оделся и вышел на улицу.

Когда он осторожно открыл дверь своего номера, то столкнулся с Робертом, который сделал шаг навстречу, схватил его за пояс и бросил на кровать:

— Сопляк! Приедем домой, поговорим!

— Шурик, можно ложиться спать? — спросил Зигмунд, вставая с кресла и закрывая книгу, которую держал в руках. — Спокойно, Роберт! Нервы надо беречь для ринга.

— Какие нервы? — Роберт подошел к лежащему на кровати Шурику, но Зигмунд его перехватил. — Жеребенок! Сосун молочный! Миши нет, он бы с ума сошел! — Роберт пытался вырваться, но Зигмунд держал его крепко.

— Спать, спать! — Зигмунд вытолкнул Роберта из номера, взглянул на Шурика, пожал плечами и вышел.