Старый Петер оттолкнул контролера и вошел в здание, где через час должна состояться товарищеская встреча: Бартен, США, Калныньш, СССР, так по крайней мере написано в афише у дверей. Вальтер зря волновался, возврата билетов не было. Никакая реклама не могла убедить знатоков бокса, что Дорри серьезный противник для уже знаменитого американца. И замену Дорри на русского приняли одобрительно. Конечно, в любительском боксе меньше крови и азарта, но это с лихвой компенсировалось неизвестностью и любопытством. Кто такой русский парень, рискнувший выйти на ринг против претендента?

Петер взял у мальчишки программку, правая ее сторона была заклеена фотографией русского, под которой написано, что он врач-хирург, его возраст, вес, рост и все. Никаких титулов. Так настоял Сажин, а спорить Вальтер Лемке не рискнул. И так русские спасали его финансы и престиж. Петер отказался быть судьей, хотел взглянуть со стороны, русский ему понравился, но Дин Бартен настоящий боксер, «однорукий», тяжелый, но настоящий. Мальчику не выдержать, тотализатор принимал семь к одному, но любителей играть на русского почти не находилось.

— Десять к одному за Дина, — сказал Петеру подошедший букмекер.

Петер опустил руку в карман, и букмекер заволновался.

— Визе, вообще-то, ставки семь и восемь против одного, — быстро заговорил он, — но я принимаю: десять.

Петер вынул все имеющиеся деньги, пересчитал их и положил в протянутую руку:

— Тысячу шиллингов на русского.

— Ты всегда был чудной, Визе. Иль разбогател? — спросил букмекер, делая отметку в блокноте и пряча деньги.

Петер отстранил его и двинулся к раздевалкам.

Старый боксер потоптался у входа в служебные помещения и не пошел туда. Все видено сотни раз: и усталое равнодушие ветеранов, и самоуверенность позирующих фаворитов, и мандраж новичков, прячущих неуверенность и страх под вздрагивающей соскальзывающей улыбкой.

Петер вышел на улицу. Зря он пришел рано. Вообще не надо возвращаться на матч. Сажин погорячился и подставил мальчика. Петер зашагал по мокрой листве парка. По параллельной аллее к круглому зданию спортивной арены тянулась вереница темных фигур. Приехали русские или нет? Визе хотелось увидеть бой, но он упрямо уходил, сутулый и длиннорукий человек, единственный он шел в обратную сторону.

Поток людей, идущих по соседней аллее навстречу, становился все гуще. Петер вышел из парка и услышал русскую речь. Из посольской машины с дипломатическим номером вышли Сажин, Кудашвили, рыженький легковес и противник Дина Бартена. Они о чем-то быстро говорили и шли вместе со всеми в сторону арены. Петер знал, что они имели право въехать в парк. Знали они об этом? Русские любят подчеркивать свою демократичность. Петер взглянул на часы, оставалось пятьдесят минут. Бартен сейчас уже на столе у массажиста. Петер сжал кулаки: тридцать с лишним лет назад он ехал сюда на встречу с Максом, знал, что победить не дадут, но ехал. Петер шел вдоль ограды, и ее прутья казались рядом штурмовиков, которые в тот день опоясывали арену.