Кара смотрит на своего брата. Его глаза закрыты. Ей непонятно, жив он или уже умер, и она чувствует, как тошнота подкатывает к горлу.

Медленно поднимается из грязи. Ной поднимает пистолет и целится в нее. У нее кровь стынет в жилах.

— Уходи, — говорит он. В его голосе звучит отчаяние, он буквально умоляет ее.

— Нет.

— Это должно закончиться. Эти люди, эти серийные убийцы, — они были лучшими в своем деле. — Дикин примолкает, вытирая лицо тыльной стороной руки. — И я всех их превзошел. Я всю жизнь только и слышал, что я — полное ничтожество. Что никто меня не любит, что ничего я никогда не добьюсь.

— Я люблю тебя, Ной, — шепчет Кара.

— Не любишь ты меня! — кричит Дикин сквозь слезы. Каре видно, что он дрожит всем телом. — Ты любишь Ру, своих детей и Гриффина! Меня ты не любишь так, как их! Я должен это сделать. Должен! Сегодня все закончится.

Слова Ноя прерывает всхлип — дождь, слезы, сопли, пот струятся по его лицу.

— Уходи! Прошу тебя! — молит он.

— Ной…

Вдруг все это для нее уже слишком. Кара плачет, в глазах все плывет. Если вооруженная группа захвата появится до того, как она получит от него пистолет, то его застрелят. Он умрет.

Кара протягивает руку. Едва может видеть сквозь слезы.

— Пожалуйста, — всхлипывает она.

Дикин поднимает пистолет к ее голове, палец на спусковом крючке напрягается.

— Нет, Кара, нет… — шепчет он.

Теперь она совсем близко от него. Ствол пистолета упирается ей в лоб — если Ной выстрелит, не жить и всем остальным. Но Кара не смотрит на пистолет — медленно протягивает руки и берет его за плечи.

Смотрит ему прямо в глаза и видит его. Своего Ноя.

— Ты — мой лучший друг, Ной, я люблю тебя, — повторяет она.

Его лицо кривится, пистолет падает, и Кара понимает, что все кончено.

Слышит сирены вдалеке — машины группы захвата наконец-то почти на месте.