— Давай начнем все сначала, — сказала тогда ее мать. — Уедем туда, где никто нас не знает. По крайней мере, Элис этого точно заслуживает.

И Джесс согласилась. Элис нужна жизнь без шепотков вокруг.

— Вы не против? — спрашивает Джесс у Кары, и та кивает.

— Мы сняли с вас все обвинения. Мы знаем, что это не вы убили Патрика. Мне остается лишь принести извинения.

— Извинения?

Эллиотт вдруг резко спадает с лица, и Джесс гадает, уж не собирается ли она заплакать.

— Простите за все, что с вами случилось. Простите, что мы этого не увидели. Ведь это был один из наших. Нам надо было…

— Откуда вам было это знать? — перебивает ее Джесс. А потом задает вопрос, который едва решается произнести вслух: — А как же Нав?

— Он признался в попытке убийства. Но, учитывая угрозы убить вас и Элис, мы знаем, что он действовал по принуждению.

— Его посадят в тюрьму?

Кара кивает:

— Да, это вполне вероятно. Но мы сделаем все возможное, Джесс, обещаю.

Джесс натужно сглатывает. Все в этой больнице напоминает ей о Наве. Каждый высокий смуглый врач, каждый мужской голос в коридоре. Он никогда больше не сможет заниматься медициной. Именно от этого ее больше всего грызет совесть. Все, ради чего он работал, вдруг вмиг пошло прахом. Из-за нее.

— И Гриффин собирается выступить в его оправдание на суде, Джесс, — продолжает Кара. — Это тоже поможет.

Потом умолкает. Смотрит на Джесс.

— Вы уже виделись с Натом? — спрашивает она. Джесс мотает головой. — Он про вас спрашивал.

— Вообще-то собираюсь, — бормочет Джесс.

— Послушайте, — произносит Кара с серьезным лицом. — Я хорошо знаю своего младшего брата. Знаю, что человек он сложный, сварливый и вообще заноза в заднице. Но под всем этим… Все это потому, что Нат думает, будто он этого не стоит. — Пауза. — Мы-то с вами знаем, какой он на самом деле, так ведь? — тихо заканчивает она.

Джесс опять кивает, не доверяя себе что-нибудь произнести.

Кара похлопывает ее по руке.