Она оглянулась в поисках Леши, но того нигде не было. Зато наискосок по залу двигалась огромная атлетичная фигура Фомина. Блеснули стекла очков, бритый череп и белозубая улыбка:

– Ах, вот вы где. – Он быстро подошел, протянул руку Вадиму, затем почтительно приветствовал обеих дам. – Семейство Невельских в полном составе, как приятно это видеть.

Надя мгновенно поняла, что Фомин забыл имя и отчество вдовы, что было неудивительно, и произнесла:

– Валерий, мы как раз показываем Майе Васильевне развеску.

– Разумеется, – благодарно подхватил куратор, быстро оглядывая Надю с ног до головы с выражением горячего одобрения.

Он придвинулся поближе к вдове и начал что-то объяснять про взаимное притяжение стилей, их единство и соперничество в пространстве выставки.

Надино беспокойство по поводу платья внезапно куда-то испарилось. С тех пор, как Фомин одобрил ее новые работы, она в его присутствии вообще как-то сразу успокаивалась. Этот огромный, медведеобразный доктор искусствоведения, казалось, одним своим присутствием гасил все завихрения эмоций.

«С ним как в сердце урагана, – подумала она. – Уютно и тихо. Хотя и электричество чувствуется».

Маленькая экскурсия успела продвинуться всего на несколько метров, когда в зале появилась Марго, одетая в стильный костюм яркого цикламенового цвета.

«А Светка-то была права! – сразу подумала Надя, наблюдая, как Вадим развернулся и быстро пошел к своей новой пассии, а Фомин, внезапно оставшийся наедине со вдовой, старается скрыть растерянность. – Если бы я оделась в черное, стала бы невидимкой на этом блистательном фоне».

И она, издалека кивнув Марго, легким шагом пересекла зал.

– Майя Васильевна, давайте продолжим вдвоем. Валерию и Вадиму нужно пообщаться с Марго, – проговорила Надя светским тоном и потянула свекровь вглубь экспозиции, стараясь не смотреть на соперницу.

– Ну что, повторяется та же история, что и летом? – брюзгливо завела Майя Васильевна и уточнила: – Опять у Вадима выставка, ты приходишь, и возникает какой-то неприличный любовный треугольник.

Надя остановилась, заставляя вдову замедлить шаг и развернуться.

– Майя Васильевна, вы это серьезно?

– Абсолютно, Надя! Я вообще удивляюсь тому, что с тобой происходит. С тех пор, как не стало Галины Дмитриевны, ты превратилась из достойной жены художника в… – Она замешкалась, явно не находя точного слова.

– В художника? – подсказала Надя.

– Может быть, и в художника, – парировала свекровь. – Но семью ты разрушила, деточка. Уже почти до основания.

Надя вздохнула.

– Майя Васильевна, ну давайте честно. Вы правда считаете, что в этом виновата я?