Что-то зачернело на горизонте, прямо над кромкой леса — будто бы туча, а на самом деле и не туча. Она становилась больше, чернее и отчетливее, выползала из-за леса, расползалась на маленькие темные пятна одинаковой формы, и жужжание тысячи шмелей вместе с гудением ветра и шумом тракторов слилось в один рев, и он был все громче и громче.

Самолеты.

Много самолетов. Десятки, сотни. На все небо.

С земли казалось, будто они летят медленно и торжественно.

Когда они заполнили половину неба, Гельмут смог разглядеть темно-серые крылья с черными крестами.

Оба смотрели вверх, запрокинув головы и раскрыв губы в удивлении.

Рев моторов стал совсем оглушающим, пригибалась трава, шевелились волосы на голове.

Первые самолеты пересекли небо, а из-за горизонта выплывали все новые и новые черные пятна, которые затем становились отчетливыми фигурками с крыльями и хвостами, а затем пролетали сияющим брюхом над дорогой.

— Ой, — сказал Захар.

Гельмут молчал.

— Ой, — повторил Захар. — Это…

— Да, — глухо ответил Гельмут.

Со стороны деревни раздался оглушительный грохот. И еще один. И снова.

Захар в ужасе обернулся назад.

Там, где еще несколько минут назад виднелись домики, поднимались клубы черного дыма.

Захар тяжело дышал с открытым ртом, в глазах его застыл ужас.

— Они бросают бомбы! — закричал он в панике. — Это что, война? Это война? Скажи!

Гельмут молчал.

— Побежали в деревню. — Он взял Захара за руку и быстро пошел по дороге, ведя его за собой. — Надо найти твоих родственников. Они могут быть живы.

* * *