– Он спускался по лестнице и упал, – добавила Алиса.

Майор одобрительно покачал головой.

Алиса сделала шаг назад и опустилась на колени возле матраса, сунула руку под подушку и что-то достала. Что-то скомканное, похожее на тряпку. Старый журнал. Журнал о мальчике в пузыре.

– Я должна была выпустить его. Должна была, – сказала Алиса.

Майор сел рядом с девочкой. Было трудно дышать.

Профессор университета. Уважаемый тихий человек. Двенадцать лет. Двенадцать лет хранил страшную тайну. И она была так близко. Всего в каких-то шести или десяти километрах от родного дома.

– Он никуда не отвозил тебя, Алиса, – в груди начало покалывать. – Тогда как ты оказалась на трассе так далеко отсюда? Кто связал тебе руки?

Он сказал, что нам нужно прогуляться. Он сказал, чтобы я собиралась. Он сказал, что мы останемся вместе навсегда. А я… Я же больна.

В темноте не было видно, но Алиса прикусила нижнюю губу. Сделала это так сильно, чтобы почувствовать боль. Она никогда не скажет. Никогда не выдаст.

– Я вернулась домой. Я нашла ключ…

И майор кивнул в темноте. Тот, кого они так долго искали, был мертв всё это время.

Заместитель декана видела тень в погребе…

Соседка видела ребенка в одеяле…

Мальчишка с велосипедом видел девочку на заднем сиденье…

Никто никогда не узнает. Никто никогда не скажет. Ведь шторы в домах для того и существуют, чтобы скрывать чужие мысли.

Майор попытался привстать, чтобы выйти наружу и глотнуть немного свежего воздуха. Но ничего не вышло. Земля под ногами стала мягкой, как желе. И он провалился куда-то в пустоту.