– Возможно, – отозвалась Тельма, вспомнив удрученную фигуру на кладбище. – Возможно, когда речь касалась планирования… но не исполнения.

Келли-Энн увидела объект любви и стала думать, как его заполучить. Тельма вспомнила дрожащую от страха молодую женщину на скамейке у собора – зная, что ей это сойдет с рук, она бы забрала чужого ребенка.

Тельма посмотрела на Тедди. В рассеянном свете «Валентино» он казался все тем же прямодушным светловолосым игроком в регби, которого она встретила много лет назад. Бог был очень добр к ней.

– Все возвращается к тому, что ты сказал в тот вечер после спектакля, – заметила она. – Заурядное зло.

Эпилог

Эпилог

Шесть месяцев спустя, ярким, солнечным сентябрьским утром.

Телефон перестал звонить как раз в тот момент, когда Лиз схватила трубку, а в голове замелькали различные ужасные сценарии (Дерек заболел, Тим попал в аварию, Джейкоб в беде).

Если это важно, они перезвонят, – терпеливо, даже слегка покровительственно сказал голос Джен, но что-то в настойчивой телефонной трели в залитой солнцем прихожей встревожило ее, и эти увещевания не могли заглушить другой голос (Тим и правда слишком быстро водит, что, если простуда Леони закончится сепсисом, а несварение желудка у Дерека может предвещать всякие неприятности), пока она собирала покупки, высыпавшиеся из пакетов на пол прихожей.

Она опаздывала. После обеда для уборки должна прийти Паула, и Лиз хотелось к ее приходу быть в саду. Не то чтобы она старалась избегать ее, но слушать постоянные рассказы о том, как у Рокки все хорошо в тюрьме Уэйланд – как будто это элитный колледж, – было не очень приятно. К тому же к чаю ожидался новый друг Джейкоба Эзра, и она задержалась в «Теско», следуя точным инструкциям внука (пицца с безглютеновым сыром и помидорами, бабушка, потому что у Эзры непереносимость глютена, и когда ты ее готовишь, сыр должен быть коричневого цвета, как ириска, но ни в коем случае не черный, никаких пятнышек).

До этого Лиз была у Брайана, приводила его сад в порядок к зиме, а потом отправилась на певческий кружок, куда она стала ходить каждую вторую среду. Занятия проходили в бывшем здании банка «Роял Йорк» (пустующем уже около трех месяцев, хотя ходили упорные слухи, что им заинтересовался «Старбакс»). Пение рекомендовалось тем, кто живет с деменцией (именно живет, а не страдает, как постоянно напоминала ей Джен). Пение должно восстанавливать память; так это или нет, Лиз не знала, но она точно знала, что оно помогает тем, кто посещает кружок, поднимая настроение. В тот день, пока они исполняли «Желтую подводную лодку», Лиз оглядела старый банковский зал, в окна которого струилось раннее осеннее солнце, и видела улыбки – улыбки, энергию и оптимизм. Там были Тельма, и Пэт, и сын Пэт Лиам (его приняли в Дарем), и его приятная подруга, которую Лиз помнила только под именем Кельтская поэтесса.