Фауст притянул Эль к себе и покачал головой:

– Прекрати, льдом никого не задело. Извлечение произошло на улице, я успел вытащить нас в окно. Мои окна выходят на торец замка, здесь ничего нет. Заперты только мы. Хотя и это не совсем так, ведь ты можешь нас вытащить в любой момент, когда будешь к этому готова, потому что ты – Эльфина Рейн. Ты уникальна и способна на все. Ты станешь будущим, но не для какой-то паршивой секты, а для виаторов. Для Комиссии. Думай об этом, Эль. Прошу, думай об этом в следующий раз, когда захочешь уступить Марте. Думай не о своей слабости, а о силе. О том, что ты можешь сделать. Потому что я ничего не смогу исправить без твоей помощи. Только вместе, понимаешь?

– Вместе, – завороженно повторила Эль, ведя внутреннюю борьбу.

Теперь, когда Фаустино говорил, успокаивал и всем видом показывал, что он в порядке, чувства Эль вновь обострились, внутри все кипело… то от желания зарыдать, то от желания взять пригоршню снега и затолкать его в паршивый рот Фаустино де Веласко. Тело Эль сотрясало дрожью, несмотря на близость толщи льда, ей было жарко, по спине тек липкий пот. Это почти ломка, но болит душа, разорванная на части. И самой собой в таких условиях быть сложнее всего. Марта, Вита… они проще. Они не приносят боли. Почему-то в этой борьбе Эль – самая неудачница, самая задвинутая на дальний план личность. Блеклая тень, обреченная на страдания.

Эль собралась и вспомнила о важном:

– Гай… очнулся. И он опасен. Мы должны… – она заметалась было на месте, но Фауст остановил ее за руку, вынуждая успокоиться.

– О Гае позаботятся.

– Ты не понимаешь, Гай не один! И я вовсе не о Марте Рейн.

В отличие от Эль, Фауст паниковать не спешил:

– Знаю, я видел Кими, – ответил он ровно. – Шарль тоже не один, у него есть подмога. Все будет хорошо, пока Кими и остальные мечтают освободить тебя, а не навредить себе. Пусть занимаются делом, роют снежный подкоп, сражаются с Шарлем и остальными… а мы пока сделаем маленький шаг вперед. Попробуем. Начнем с извлечения паразитов, клещей и всего того, что ты раскидала по Глетчерхорну. Их, как я понимаю, сотни, но куда нам торопиться, верно? Мы постепенно обезвредим тебя, Эль, лишим поддержки. Ты сама это сделаешь.

– Мы замерзнем здесь, – пробормотала Эль, отгоняя от себя мысли о том, что Фауст хочет сбить ее с пути. Лишить силы, поддержки! Он прямо так и сказал, сам признался! Хочет, чтобы она стала слабой, поверив ему. Никому нельзя верить, люди подводят… не все люди. Фаустино всегда был на ее стороне. Ему верить можно.

Можно.