И первокурсница.

В этой части Фауст с прогнозами ошибся, решил, что перевод из Глетчерхорна – слишком нагло. А вернуться на первый курс можно и даже нужно, у Эль достаточно пробелов в знаниях. Учитывая ее посещаемость раньше, там один большой пробел, который в этот раз девушка собиралась заполнять со всей тщательностью и усердием. По-другому бы и не вышло: за материалистами всегда бдят.

Из-за спины Гая вдруг вывернула красавица-блондинка. Эль уже видела ее в многочисленных снах друга. Сага преподавала латынь в Глетчерхорне и, кажется, Гай запал на нее всерьез. Или она на него, раз оказалась аж на тайском острове перед началом занятий.

– Привет, я Сага, – она по-мужски протянула руку и дождалась рукопожатия.

– Вы…

– Лучше на «ты», – улыбнулась Сага.

– Договорились, – улыбнулась Эль. Она постарается привыкнуть.

Гай приобнял Сагу и погрозил Эль:

– Только не увлекайся с этими «ты», Сага – новый преподаватель в Ватнамтоке. Они чуть с ума не сошли от счастья, когда она подала заявку… в Ватнамтоке виаторы давно забросили латынь. В целом тут не Глетчерхорн… но какова погода, а? – почему-то Гай указал на небо, хотя звезд там не было. Летом на островах всегда облачно, не сезон, но все равно очень жарко. Море теплое и прозрачное, а людей почти нет.

Весело переговариваясь, Гай и Сага ушли вперед.

Эль осталась с Фаустино наедине впервые за много месяцев и неожиданно засмущалась. Не знала, что сказать, не понимала, что у них теперь… они мало общались из-за расследования, Эль все время находилась где-то за бортом. Непривычная роль для той, кто всегда в центре внимания. Порой Эль изнывала от тоски, ей хотелось сорваться с места и что-то сделать, навесить на Комиссию свое ненужное признание, мысль о том, что Гай и Фауст отдуваются за нее, отравляла существование.

Словно чувствуя это, Фауст звонил Эль и говорил держаться подальше, уступить и довериться. А она как раз пыталась этому научиться… в Ватнамтоке она даже завела подругу. Для Эль это было настоящим прорывом, хотя не сказать, что она приложила немыслимые усилия. Подруга сама завела Эль, так было бы правильнее. Это неизменно смешило, а Тая не давала Эль повесить нос, все время болтая о себе, своем идеальном парне и такой замечательной сестре Зое, которая тоже была материалистом. Эль впитывала истории о чужой жизни и ей нравилось. А Тая, кажется, не замечала, что Эль свойственно цедить слова и думать над ними дольше положенного.

Фауст долго смотрел на Эль, а потом вдруг улыбнулся:

– Помнишь, мы говорили о твоих личностях? Скажем так: сегодня я особенно часто вспоминал Эль в образе Милены Драгович.