Спокойный ответ детектива прозвучал диссонансом, прервавшим истошный вопль:

— Захотела забыть!

— Нет! Нет! — била она кулаком по дивану. — Нет! Я забыла! А потом! Потом! Да ты знаешь, — подскочила она к Мелентьеву, с лицом, забрызганным черными от туши слезами, — что она только года два как перестала мне сниться! Ты знаешь, что такое каждую ночь видеть умершую! — потрясала она кулачками в воздухе.

— Прости, твои проблемы! — отшатнулся от нее Мелентьев. — Однако вынужден внести поправку: не умершую, а умерщвленную!

— Неправда! Она все равно бы умерла! У нее не было шанса!

— Был! Шанс остается до последней доли секунды, но ты лишила свою подругу его, — жестко заметил Мелентьев и, помолчав, добавил: — От вражеского удара в грудь всегда есть шанс увернуться, от «дружеского» удара в спину — не спастись никому!

— Нет! Тысячу раз нет!

— Ну хватит! — брезгливо поморщился детектив. — Я не присяжный заседатель. Не стоит труда ломать комедию. Побереги силы!

Илону словно окатили ледяной водой. Она ссутулилась, обхватив себя руками.

— Что ты этим хочешь сказать! Что ты передашь эти… — она потеряла слово и не могла его найти. Тогда схватила листы и, потрясая ими перед Кириллом, выдавила из себя: — Передашь в милицию! Но я буду стоять на своем: я ничего не помнила… была в шоке!

Кирилл пожал плечами.

— Постой, — решив, что он уходит, бросилась она к нему. — Постой! Зачем тебе это! Ты ведь ищешь убийцу Жаклин! Зачем же заодно рушить мою жизнь! — ее глаза стали по-настоящему безумными. Руки тряслись и безостановочно двигались, словно хотели что-то выхватить из воздуха. Потом она как будто успокоилась. Села на диван. Съежилась. — Наказание! — хрипло произнесла она. — Тебе нужно, чтобы я понесла наказание? Если дело только в этом, то, послушай, сыщик, — вновь срываясь на крик, бурно заговорила она. — Наказана! Наказана! Моя жизнь с Эдиком не удалась! У меня нет детей! Сколько я не обращалась к врачам за границей, сколько не лечилась — все впустую! Ну, куда еще больше наказывать? — упала она ничком на диван и зарыдала.

Мелентьев подошел к бару, налил в стакан виски и, протянув его рыдающей Илоне, сказав:

— Выпей!

Она подняла голову, послушно взяла стакан.

— Ну, зачем тебе это? Зачем? — ласково запричитала она. — Если начнется дело, суд все равно не признает меня виновной, а Эдик оставит. Куда я без него? Что я без него? Он — смысл моего существования. Тебе этого не понять, — она умоляюще протянула руку к Мелентьеву. — Прошу, не нужно!

— Жаклин тоже просила тебя о помощи, когда затеяла антрепризу, — напомнил детектив.