Душа моя хотела бы иметь своим приказчиком милую моему сердцу подругу, Маргариту Метлякову, но, она, к сожалению, не разделяла мои взгляды на этот роман и была категорически против его публикации. Поэтому я была вынуждена отправиться в Орел к своей дальней родственнице, Надежде Петровне Сухаревой. Именно ей я нотариально завещала все гонорары от издания «Живых листьев», и передала дискету с романом, обязав в случае моей смерти, спустя пять месяцев после похорон приехать в Москву и передать ее в редакцию. Если вы сейчас читаете эти строки, значит, меня убил один из моих персонажей, думаю, догадаетесь, кто! Всегда ваша, здесь и даже там, Жаклин Рахманина! Ну что, друзья и подруги, не ожидали, что придется платить по счетам?»

Мелентьев пролистал журнал. Первая глава была посвящена Бахаревой; вторая — Крыловой; третья — Валуевой; четвертая — Марианне; пятая — Светлане.

«Казалось, все предусмотрели, — подумал он. — Даже источник зла, Жаклин, уничтожили, что называется, успели перекреститься, а гром все равно грянул!»

— Да! — протянул Кирилл. — Неприятно! Но какие претензии ко мне? У меня в этом деле была совершенно иная цель — найти преступника, а не заниматься сокрытием чужих тайн.

— Но ты бы мог подсказать, что нужно любой ценой изъять ту проклятую бумагу, написанную моею рукой! Ты понимаешь, что желтые репортеры уже наверняка разыскали то отделение милиции, сунули взятку и откопали мою писанину. А экспертиза подтвердит идентичность почерка проститутки Поливановой и мадам Ферри! — Светлана в изнеможении опустилась на диван и закрыла лицо руками.

От раздавшегося звонка она вздрогнула всем телом и отшатнулась от аппарата.

— Не подтвердит! — сказал Кирилл и обнял вздрагивающие плечи Светланы.

Но она не слышала его слов и не чувствовала прикосновения. Ему пришлось встряхнуть ее и произнести прямо в заплаканное лицо:

— Экспертиза ничего не подтвердит! Поняла?

Она отрицательно покачала головой и всхлипнула:

— Почему?

— Потому что той бумаги уже нет!

— Как нет?

— Ну ты же сама удивлялась, каким образом мне удалось расшифровать черновики Рахманиной, помнишь?

— Помню! — с какой-то сумасшедшей надеждой смотрела на него Светлана.

— Так вот, чтобы проверить, правду ли писала «великая» мемуаристка, я отправился в то отделение милиции и потихоньку изъял бумагу, написанную рукой проститутки Поливановой, потому что таковой никогда не было.

— Кирилл! — сдавленный крик вырвался из груди Светланы. — Это правда?

— По-моему, сейчас не до шуток!

Она вскочила и обвила руками его шею.

— Ты спас меня, — прошептала и вдруг отшатнулась и, недоверчиво сощурив зеленые глаза, спросила: — Тогда почему ты мне ее не отдал вместе с черновиками?