Я совершенно не чувствую ног, боль в бедрах и спине невыносима.

– Если я скажу, что ты не тот человек, который меня изнасиловал, полиция тебя не тронет.

Энгилли хмурится:

– Изнасиловал? Не сильно ли сказано?

– Развяжи меня, пожалуйста!

– А как же Сандра Фригард?

– Она не знает, кто ты, и я ей не скажу. Развяжешь?

– Возможно. Если объяснишь, почему Джульетта пыталась убить Роберта.

Я колеблюсь. Наконец говорю:

– Он ей сказал, что бросает ее и уходит ко мне. – В подробностях нет необходимости. Я не собираюсь пересказывать, в каких именно словах ты сообщил ей новость. Должно быть, ты потратил немало времени. Но твоему брату хватает краткой версии. – Теперь ты расскажи мне о Пруденс Келви.

– А что о ней? Келви – моя прима, как и ты. – Вспомнив о ножницах, он отрезает две оставшиеся пуговицы. Рубашка распахивается. – В таком виде в больницу не поедешь. Неприлично, когда сиськи наружу. Откуда ты знаешь о Пруденс Келви? – неожиданно жестко спрашивает он и медленно сдвигает лезвия. Бретелька лифчика распадается на две части.

– Ты не… занимался с ней сексом. Это был Роберт. Почему? Ты его заставил?

– «Заставил» – чересчур сильно сказано. Я его подтолкнул. Точнее, велел жене передать сообщение, которое его подтолкнуло. Мы с Робертом были в контрах, а мне хотелось помириться. Пруденс Келви – мое предложение заключить мировую. Роберт принял, я был в восторге. Думал, ему понравится, но он не оценил. Я пожалел о своей щедрости. Отношения окончательно разладились. – Энгилли вздыхает. – Роберт – мой маленький братик. Мне хотелось привлечь его к бизнесу. Роберт у истоков стоял, когда на моем мальчишнике меня впервые посетила идея этого бизнеса. На выходные мы поехали в Уэльс, в Кардифф. Только я и Роберт. Здорово набрались в мерзком индийском ресторанчике, и я бы совсем пал духом в той дыре, если бы не вдохновился идеей подарить мышке-официантке незабываемое воспоминание. На дворе почти ночь, в зале остались только мы и она, я пьян, – расклад очевиден. Роберту, само собой, тоже перепало. Из этого желудя и вырос гигантский дуб успешного бизнеса. Я лично совершил революцию в холостяцких вечеринках по всей стране.

– Холостяцкие вечеринки… – Я будто в тумане. Слово «желудь» звенит в ушах. Деревянные столбики с резными желудями сверху. В глазах плывет как перед обмороком.

Энгилли доволен.

– Знал, что ты поймешь. У тебя ведь деловая хватка. Как и у меня. Как и у моей дорогой мамочки. Она состояние заработала, просто оставшись самой собой – потаскухой. Бесподобная женщина. Как же я люблю успешных дам.