Я хожу взад-вперед по палате, терзая подушку.

– Мне известно, каково это, когда рушатся планы, Роберт. Я понимаю тебя, честное слово. Я тоже люблю планировать наперед. А ты так тщательно все просчитал, обдумал до последней детали. Досадно, не правда ли, что твои откровения подействовали на Джульетту абсолютно не так, как ты предполагал. Она стала сильнее, а не слабее. Вместо того чтобы рухнуть бессильно у твоих ног, она подняла каменный дверной упор и опустила тебе на голову. Даже «скорую» не вызвала – бросила тебя истекать кровью. Умирать бросила. И я не виню ее, Роберт.

Горло саднит и жжет, мне уже трудно говорить, но я пока не могу замолчать. Именно об этом я мечтала: все тебе рассказать. Выплеснуть и освободиться.

– Ты загнал себя в ловушку собственных мыслей, собственного крохотного мира, Роберт. Разумеется, в данный момент выбора у тебя нет. Я имею в виду – раньше загнал. Тебя подвело самолюбование. В жизни Джульетты уже было падение. Она перенесла нервный срыв. Сколько лет ее терзали страхи и неуверенность в себе. У нее остался один путь – наверх. Как ты этого не понял? Почему тебе не пришло в голову, что в большинстве своем люди – существа довольно гибкие, особенно такие, как Джульетта и я, выросшие в любящих, надежных семьях? Открыв Джульетте свою извращенную натуру, ты все перевернул у нее в мозгах. Поставил все с ног на голову. Пожалуй, ничто иное не могло до такой степени ее встряхнуть и заставить сражаться.

Твои веки дрожат.

– Пытаешься спросить, откуда я знаю? Очень просто: испытала на себе. Когда я сложила кусочки в цельную картинку, когда вычислила правду, то осознала, насколько глупо было верить, что меня может спасти кто-то, кроме меня самой. Впервые после изнасилования я захотела дать отпор. Сама. Люди сплошь лгут и издеваются, но самую сильную боль приносят самые близкие, любимые и любящие. Так теперь думает Джульетта. В таком мире она теперь живет. Ты превратил ее в чудовище по своему образу и подобию, Роберт. Теперь ей на всех плевать, в том числе и на саму себя.

Я смеюсь.

– Она ведь могла рассказать мне все про тебя, но не сделала этого. Предпочла насмехаться. Даже зная, что ты за гнусный, тошнотворный урод, она ненавидит во мне женщину, которая хотела лишить ее мужа – доброго и внимательного. По-твоему, странно? А по-моему, нет. Во мне, как и в ней, тоже живут два Роберта. Возможно, это худшее, что ты сделал с нами обеими: заставил скорбеть по человеку, которого в природе не существует. Мы знаем об этом, но любим его по-прежнему.

Я опускаю глаза на подушку в своих руках. Я вытащила ее, чтобы тебя задушить. Сделать то, что не удалось Джульетте. Я рада, что она тебя не убила, – теперь я смогу. Ты заслужил. С тем, что ты заслуживаешь смерти, согласится любой, кроме самых наивных и заблуждающихся, уверенных в неправоте всякого убийства.