– Салли? Салли, это вы? – Женский голос.
Но это не Эстер, это незнакомая высокая и худая женщина, с короткими каштановыми волосами. Никогда ее раньше не видела.
– Все в порядке, Салли, – говорит она. – Все хорошо. Я сержант Зэйлер. Я офицер полиции.
Слово «полиция» меня пугает. Отступаю на шаг. Все знают. Все знают, что со мной произошло.
Открываю рот, чтобы приказать полицейской покинуть мой дом, и громко произношу:
– Я сейчас упаду.
Не те слова. Ноги подгибаются. Последнее, что я вижу, – черное мультяшное лицо на розовом мячике Джейка, прямо перед глазами, огромное, жуткое.
Открываю глаза. В этот раз, думаю, можно оставить их открытыми на какое-то время и посмотреть, что из этого выйдет. Вроде все в порядке. Я в своей кровати. Моя любимая картина висит над камином передо мной. Тайское народное искусство, подарок от компании, для которой я проводила исследование в Бангкоке. Пухлый младенец с рыбой на коленях сидит, скрестив ноги, на фоне переливающегося желто-черного фона. Нику картина не нравится, на его вкус, слишком странная, – но я ее обожаю. У младенца розовая гладкая кожа. Напоминает мне о собственных новорожденных детях.
– Джейк, – зову я. – Зои? – Я их еще не видела, не слышала их криков и требований.
Потом вспоминаю, что в доме полиция. Они забрали моих детей?
Но тут слышу голоса, женский и мужской. Не Ник. Не Эстер. Голоса, похоже, настоящие, но в словах нет смысла.
– Он не с семьей, не дома и не на работе, не у тещи…
– Саймон, ты ему не нянька. Он свободный и ни в чем не повинный человек.