– Вот дерьмо! – пробормотала она.

– Мы зациклились на имени, забыв о других аспектах. О доме, например.

– Не понимаю... Зачем делать полное признание – сообщать адрес жертвы, способ убийства, саму сцену подробно описывать – и... лгать насчет имени?

– Ответа у меня нет. Пока нет, – уточнил Саймон. – Кстати, объяснение может быть вполне банальным. У нас тут полуправда-полуложь, такую тяжелее всего изобличить. Лживая часть – это гибель Мэри Трелиз, которая, как уже известно, жива.

– А правдивая часть... – Чарли с удовольствием посмеялась бы над теорией Саймона, но вместо этого с каждой секундой все больше в нее верила. В спальне того дома на Мегсон-Кресент кровати не было. Но до приезда Мэри кровать наверняка там стояла, спальня как-никак...

– Правдивая часть – убийство, которое Эйден Сид совершил в том доме, – договорил за нее Саймон. – Он убил кого-то из прежних жильцов. Много лет назад, как и сказал Рут Басси.

21 5 марта 2008 года, среда

21

5 марта 2008 года, среда

– Когда-то мы с Эйденом вместе здесь работали, – говорит Мэри. – Часами, в полном молчании. После гибели Марты я дала ему ключ от коттеджа. Эйден нередко здесь ночевал. – Марта поворачивается ко мне: – Спал там же, где сегодня ты.

Я старательно изображаю спокойствие, только... В этой комнате что-то не так, но что? Смотрю на гору из растерзанных картин. Неужели мне не мерещится?

– Не обижаешься, что я сразу не сказала? (О чем это она? Ах да, о том, что Эйден спал на той же кровати, что я сегодня...) Это лишь комната. Не верю, что комнаты способны хранить воспоминания. Никакой ауры, атмосферы, тени прошлого не существует, их люди придумали сами.

– Ты дала Эйдену ключ от коттеджа? – Почему-то мне хочется проверить факты. – Но ведь ты не хозяйка тут.

– Ну и что? – пожимает плечами Мэри. – Я единственная сюда наведываюсь.

– А как мать Марты относится к тому, что Эйден сюда приезжает?

Если бы моя дочь повесилась от неразделенной любви к мужчине, я бы этого бессердечного урода на милю к дому не подпустила... а если бы на моих глазах повесился мой лучший друг, или любовник, или бывший любовник, я бы близко не подошла к комнате, где разыгралась трагедия!

– Я не говорила Сесили, – отвечает Мэри. – Я вообще никому не говорила.

– Почему родители Марты продолжают снимать Гарстед-коттедж? Марты больше нет, зачем тогда? Зачем тебе помогать, ты же им чужая?

– Я им как живой сувенир, памятка о драгоценной доченьке, – улыбается Мэри. – Сесили не особо меня жалует и все равно привечает.

Взгляд снова упирается в гору мусора. Нет, это не гора, а могильник!