Сейчас Джемма не ныла и не жаловалась. Ей было все равно.

«Все в норме, – повторила она и потрепала его за щеку. Золотого кулона на ней не было заметно, видимо, спрятала под свитер. Она его не снимала. – И будет в еще большей норме, когда мы найдем засранца и я смогу выспаться».

Остальные, конечно, не замечали, но остальные не Кэл. Что-то происходило в ее снах, о чем она не хотела говорить.

Сегодня наступила ее очередь спать на полу, и, когда все принялись готовиться ко сну, Джемма отрубилась сразу, стоило ей залезть в спальный мешок. Не проснулась даже тогда, когда Кэл случайно задел ее, выходя из комнаты. Не пошевелилась.

Столовая застыла в сумраке, и тишину нарушал только скрип половиц под ногами Кэла. Он подошел к окну, выглянул на улицу сквозь истлевший от старости тюль. Никого. С приходом ночи деревня вымирала.

Скрипнула дверь – их комнаты, дверь комнаты Мойры скрипела по-другому, – и Кэл, продолжая рассматривать улицу, терпеливо дождался семи шагов по коридору. Легких, но недостаточно осторожных. У входа в столовую шаги неуверенно остановились. Тот, кто там стоял, вряд ли надеялся, что в ночной тишине его не услышат. Просто не знал, можно ли заходить.

«Пришел кормиться», – произнес внутренний голос интонациями Джеммы.

– Ты или заходи, – сказал Кэл, не оборачиваясь, – или иди спать.

Снова заскрипел пол. Кэл наконец отпустил занавеску и, развернувшись, оглядел остановившегося посреди столовой Блайта. Тот, сцепив руки перед собой, застыл, как школьник на утреннике, и смотрел куда-то между его подбородком и плечом. Ему неловко? Или страшно? А ведь недавно был таким смелым. «Житницу сдают врагам…» Как там было-то?

– Чего такое с лицом? – спросил Кэл, поднимая оставшийся с ужина кувшин с водой и наливая ее в чашку.

Блайт возразил:

– У меня обычное лицо.

– У тебя такое лицо, будто, – …это я тут чудовище, которое может тебя сожрать, – тебя сейчас столкнут в воду, а ты плавать не умеешь. Вот примерно такое у тебя лицо.

Кэл непринужденным жестом предложил чашку Блайту, а когда тот покачал головой, пожал плечами и с удовольствием выпил сам. Вода отлично утоляла голод, а идти шуршать рюкзаками в поисках еды, захваченной из лагеря, пока все спят, не хотелось.

Несмотря на то что Блайт выглядел так, будто собирался и дальше стоять в темноте истуканом, Кэл ждал. Парень каждый раз заходил в разговор с неожиданной стороны, – что-то интересное в этом было. То, как он большую часть дня молчал, чтобы выдать очередное странное наблюдение, когда появится возможность. Кэлу даже стало интересно, какой Блайт остался там, в Кэрсиноре, – в своей повседневной жизни.