– Доу, ты что, ревнуешь? – Но, прежде чем он успел выдать свою остроту на ее остроту и породить бесконечный кармический круг острот, она продолжила: – Разве не ты здесь специалист-гоэтик? Не мне тебе говорить, что это не обычные сны.

Лицо Купера всплыло у нее в голове так четко, словно она видела его только что, за порогом спальни, – взволнованное, а оттого еще более вытянутое, с нахмуренными бровями и сжатыми в ломкую линию губами. Реальное. Настоящее.

Оно все еще стояло перед глазами, когда Доу ответил:

– Именно. И как специалист-гоэтик, я тебе говорю: нельзя верить всему, что является тебе в насланных видениях. – Он посмотрел на Кэла. – Меня она не послушает. Ты ей скажи. Если мы действительно в аномалии, она может влиять на ее сознание. Что конкретно тебе снилось?

– Да, Кэл, скажи мне, – проигнорировала вопрос Джемма, вставая из-за стола. – А еще не забудь сказать, что у аномальных зон нет осознанной воли.

Она не чувствовала себя ни сытой, ни выспавшейся, ни желающей обсуждать свои воспоминания с Доу. Вообще с кем бы то ни было. Может, до Купера с его амбарными замками на прошлом ей и далеко, но она неплохо закрывалась на ключ.

– Мне нужно нагреть воды, чтобы ополоснуться. – Джемма обшарила взглядом темную столовую. – Где ведро?

– Джемма, – позвал Кэл, и она обернулась.

Положив один локоть на стол, он не смотрел на нее: разглядывал столешницу и отрешенно чесал подбородок. На мгновение Джемме показалось, что в его забранных в пучок волосах слишком много светлого, – но, может быть, это просто его мелирование так легло.

– Если Купер в шахтах… – задумчиво сказал он, – значит, он не может оттуда выбраться сам. – И затем поднял на нее глаза. – Значит, его кто-то там удерживает. Это я к тому… – Он развернулся от стола, поворачиваясь вбок. – Что ты просила сказать тебе: у аномальных зон нет осознанной воли.

И затем он посмотрел на темный провал коридора, ведущего в хозяйскую спальню.

Этой ночью дежурить выпало Кэлу. Джемма предложила свою кандидатуру, но она выглядела и без того уставшей: залегшие тени под глазами выдавали сверхъестественную подоплеку ее снов с головой. Она не высыпалась. «Все в норме», – отмахнулась она, когда Кэл застал ее в одиночестве на кухне над нагревающимся ведром воды. Она терла виски, привалившись к кухонной тумбе. Волосы, собранные в хвост, топорщились волнами, на свитер была натянута еще одна теплая кофта, красные жилки в глазах, иссиня-желтый, растекшийся по правой половине лица синяк – привет от кочерги Нормана.

Джемме не нравилось выглядеть плохо. Любовь к красивому: вещам, людям, одежде – была на удивление очень естественной частью женщины, которая однажды двадцать минут ковырялась в зубах, просто чтобы побесить собеседника. Она могла жаловаться на свою прическу, стоя по колено в чьих-то внутренностях. Могла провести две недели в горах без душа, но на бортике ее ванной гели для душа никогда не повторялись. Ныла каждый раз, если футболка отправлялась в утиль из-за чьих-то когтей или зубов. Жаловалась на отсутствие мягких халатов в отельном номере.