Может быть, Йена рассердил вопрос, а может быть, требовательный тон Сайласа. В любом случае он развернулся, и его голос громким эхом ударился о каменные скаты стен:
– Я в этом не разбираться! Откуда мне знать? Почему вы спрашивать? Вы найти вашего друга – вы спуститься посмотреть!
– Шеф, шеф, не горячись, – Роген протиснулась к нему мимо Доу. – Давай-ка без нервов! Нам просто интересно. Мы любопытные.
Да, зло подумал Сайлас. Очень нам любопытно, как в тоннеле оказался замурован агент американского Управления. Просто из штанишек выпрыгиваем, так не терпится узнать!
– Сколько лет может быть этому месту? – настойчиво повторил он.
Йен молча пробуравил его взглядом, прежде чем неохотно заговорить:
– Там, где мы находиться, – сланец. Осадочные породы. Видеть такое? В этих местах. – Он указал рукой на стенку тоннеля. Лично Сайлас ничего не видел… Ну, эта часть была, кажется, белее остальных. – Видеть? Укрепления породы. Карбонатный корка. Она толще – больше возраст.
Теперь все смотрели в идиотскую стену как загипнотизированные. Воспользовавшись моментом, Сайлас все-таки стянул перчатку, вынул ампулу и откупорил откидную крышку.
Ни. Че. Го. Опять.
– Кристаллизация. Вот. – Йен тем временем снова куда-то ткнул. – Эрозия. Износ стенок. Такое бывать, когда в почве слишком много воды и она… Влиять? Слишком долго на минералы. Сланец легкий. Подвергаться коррозии легко.
Йен мрачно сплюнул себе под ноги, словно ему самому не нравилось то, что он говорил.
– И эта вода… Очень, очень долго влиять.
Второй, который «стволовой», что-то сказал по-ирландски, обводя рукой пространство вокруг. Оказывается, они почти добрались до обвала – там, где кончался свет фонарей, Доу видел край осыпавшегося каменного завала.
– Шеймус говорить: то, как проход быть прорытым.
Роген почесала в затылке через шапку.
– И как именно он быть прорытым?
– Это сделать не маленькие гномы… – повторил Йен, на сей раз не осуждающе, а задумчиво. И добавил: – Но кто-то и правда сделать этот проход вручную.
В деревню возвращались толпой, вместе с группой шахтеров. Но если бы кто-нибудь спросил Кэла, он бы выразился иначе: