– Давай… – сквозь боль сказала Джемма, – давай-ка, Доу, я расскажу тебе, о чем он врет. Я уже говорила… С Купером что-то происходило в детстве. Что-то, что его пугало и о чем он мог рассказать только Суини. – Она смотрела на маску твари поверх ствола пистолета. Знала, что не найдет там доказательств, но Доу должен был выслушать. – Из-за этого погибли его родители. Из-за этого… он скрыл свое прошлое от Управления. И не мог сам ездить сюда, чтобы не вызвать подозрения Джедая. Так что ездил Суини.

– Ты не…

– У него тоже ирландские корни. У Купера. И Суини ездил сюда не просто так. Он искал здесь что-то… – она моргнула, чтобы прогнать темноту, в которую на мгновение погрузилась комната. – Что-то, что объяснило бы, что с ним происходит.

Джемма сжала волосы в кулак, с силой оттягивая их, будто это могло облегчить головную боль.

– Он приезжал сюда раз за разом.

– Ро…

– Пока не попал в твои угодья.

«Он вел нас сюда намеренно», – сказал Норман. Но ведь перед тем, как привести сюда их, он сделал кое-что еще. Он мог бы помешать Суини использовать медальон, ведь все, что происходит на этой земле, подчиняется его воле. Но он не стал.

Свет в комнате мигнул еще раз. Когда он снова зажегся, лицо лже-Купера было поднято к ней.

– Ты проник к нему в голову, – сказала Джемма, – и нашел то, что тебе было нужно. Там, в воспоминаниях Суини…

Лже-Купер открыл глаза. Те сияли золотом.

– Ты нашел там Купера.

Мойра наклонилась к самому его уху, и, когда она говорила, волосы на виске Нормана не шевелились от ее отсутствующего дыхания:

– Он уходит глубже, идя против солнца.

Она что-то вложила ему в ладонь, но Норман не мог опустить взгляд и посмотреть. Пальцы заледенели, он не мог даже почувствовать свою руку.

– Он может идти только так, по кругу. Поэтому он не может выбраться сам. Но ты – человек, и ты жив. А значит, ты можешь, – ее голос исчезал. – Иди наоборот. Тебе придется снова спрятаться от него. От нас. Под маской тебя не видно. Хороший ты или плохой… Живой или мертвый…

– Мойра, что значит…

– Ему нужно открыть дверь наоборот… До того как огни зажгутся. Под маской он тебя не видит. Мы тоже. Но мы будем здесь, если ты решишь идти глубже.