– Полагаю, да.

– Доктор, а что, если она приставила револьвер к виску, как делают десять процентов самоубийц, но потом ее рука сильно задрожала и револьвер дрогнул, когда она нажала на спусковой крючок? Возможно при этом изменение траектории?

– Возможно.

– А если Эмили взяла тяжелый револьвер обеими руками, вот так? – Он обхватил ствол руками и поднес к виску почти параллельно голове. У курка оказались его большие пальцы. – Если она вот так держала револьвер и нажала на спусковой крючок большим пальцем, могла ли пуля пройти по такой странной траектории?

– Да.

– Значит, вы утверждаете, доктор, что есть несколько гипотез, объясняющих необычную траекторию пули.

– Полагаю, да.

– И, доктор Ламбано, – повернувшись в объятиях клиента, закончил Джордан, – видели ли вы руку Кристофера Харта на курке в любом из этих альтернативных сценариев?

– Нет.

Джордан оторвался от Криса и положил револьвер на стол с вещдоками, на миг задержав пальцы на металле.

– Благодарю вас, – сказал он.

Крашеная блондинка, стоящая на свидетельском месте, с жадностью посмотрела на банку с миндалем перед судьей и подняла руку. Удивленная Барри оторвалась от своих записей:

– Гм… да?

– Я подумала: если у него есть это, нельзя ли мне взять кусочек жвачки? То есть я понимаю, о чем вы говорили, и все такое, но поскольку сигарета исключается, а я немного напугана всем этим… – Глядя на прокурора, она по-совиному заморгала. – Ну как?

Ко всеобщему удивлению, судья Пакетт рассмеялся:

– Вполне возможно, миз Дибоннало, позже я разрешу вам сигарету. – Он сделал сигнал судебному приставу, чтобы тот поднес свидетельнице баночку с орехами. – Хочу поделиться с вами. А вот жвачка… Боюсь, тогда ваши свидетельские показания будет трудно понять.

Женщина немного успокоилась, но с опозданием поняла, что ей нечем расколоть орехи. К этому времени Барри была готова опрашивать свидетеля.

– Сообщите, пожалуйста, ваше имя, адрес и род занятий.

– Донна Дибоннало, – громко произнесла она в микрофон. – Бейнбридж, Роузвуд-вэй, четыре тысячи пятьсот шесть. И я работаю в «Золотой лихорадке».