Мелани Голд была в черном. Сидя на свидетельском месте со строго зачесанными назад черными волосами, в юбке и пиджаке с подплечниками, делающими ее плечи непомерно широкими, она была похожа на мать настоятельницу, а может быть, даже архангела.

– Миссис Голд, – начала Барри, положив ладонь на руку свидетельницы. – Спасибо, что пришли. Мне жаль подвергать вас этой формальности, но для протокола мне нужны некоторые факты. Назовите свое имя, пожалуйста.

– Мелани Голд.

– Кем вы приходились жертве?

Мелани в упор посмотрела на присяжных.

– Я ее мать, – тихо сказала она.

– Не могли бы вы рассказать о ваших взаимоотношениях с дочерью?

Мелани кивнула:

– Мы проводили вместе много времени.

Она заговорила фразами, не лишенными художественного изящества и словно возвращающими Эмили к жизни. После школы она приходила ко мне в библиотеку, где я работаю. В выходные мы вместе занимались шопингом. Она знала, что всегда может ко мне обратиться.

– О чем вы разговаривали с Эмили?

Мелани вздрогнула и вновь посмотрела на прокурора:

– Мы часто обсуждали поступление в колледж. Она готовилась подать заявления.

– Как она относилась к поступлению в колледж?

– С большим энтузиазмом, – ответила Мелани. – Она была замечательной ученицей и способным художником. По сути дела, она подала заявление в Сорбонну.

– Вот как? – удивилась Барри. – Это впечатляет.

– Да, Эмили была такая, – отозвалась Мелани.

– Когда вы впервые узнали о том, что с Эмили что-то случилось?

Мелани поникла: