Филипп резко поднялся на ноги и тут же почувствовал, как голова закружилась. Пустой желудок, казалось, подпрыгнул к горлу, и накатила отвратительная дурнота. Писатель опустился вновь на песок, глубоко дыша и пытаясь унять подступившую тошноту. Перед глазами плясали языки костра. Они, словно живые, выпрыгивали в небо, распадаясь яркими искрами в высокой ночной мгле.

— А-а-а-хм-м-м-у-у-у-а-а-ы-ы-ы, — шаман словно не слышал и не обращал внимания на то, что происходит вокруг.

Саблин стоял, упёршись ладонями в колени. Его рвало.

Смирнов попытался отползти ещё дальше, но головокружение не давало возможности контролировать движение. Тело не слушалось. Тени закружились вокруг. Они надвигались со всех сторон, устраивая жуткую пляску вокруг костра. Чёрные и длинные, они ползли из ущелья и озера, надвигаясь на единственное яркое пятно света на берегу. Широко раскрыв глаза, писателю казалось, что он видит длинные пальцы на бестелесных руках теней и тёмные, как ночь, глаза.

— Алдар! — прокричал писатель. — Алдар!

Шаман не реагировал, продолжая пение, которое звучало теперь мрачно и невероятно громко. Филипп приложил руки к ушам, чтобы не слышать хриплый низкий голос.

Тени наступали. Их словно привлекали звуки, издаваемые шаманом. Они уже ползли по песку, цепляясь длинными когтями за камни, и писатель был уверен, что слышит скрежет.

Мрак сгущался. Из ущелья задул ветер. Но пламя костра оставалось ярким и ровным. Искры летели в стороны, попадая на тени и растворяясь в их бесформенных телах.

Филипп упёрся руками в песок, опустив голову, вставая на колени. В голове крутились мысли: надо что-то делать, остановить шамана, выбираться с мыса, но часть его сознания убеждала закрыть глаза, лечь и перестать сопротивляться, тогда всё закончится. Он с трудом поднял голову, глядя вперёд, как вдруг увидел что-то более тёмное и большое. У костра стояла высокая фигура.

Писатель щурился, моргал, стараясь разглядеть новую тень, возникшую из мрака.

Фигура неподвижно стояла, облачённая во тьму. Ни рук, ни ног, ни лица. Сплошная чёрная материя. Тени кружились теперь вокруг неё в дикой пляске. И только в этот миг Филипп понял, что больше не слышит голос шамана.

Алдар, продолжая сидеть у костра, смотрел на ночного гостя. Его лицо перекосила гримаса ужаса и восхищения одновременно.

— Хозяин теней! — хрипло произнёс он. — Приветствую тебя, дух ночи! — он встал на ноги и распростёр руки в стороны. — Мы пришли с благими намерениями, великий грозный дух! Не наказывай нас!

Фигура внезапно повторила жест шамана, раскидывая в стороны руки, но писателю показалось, что это крылья, в глубине которых блеснули острые когти-кинжалы.