— Элли, — Лоцца наклонилась над столом. — Мы можем вернуться к одежде, которую вы носили во время первого выхода в море на «Абракадабре», — к той самой одежде, на которую попала кровь? Значит, вы оставили ее в гараже?

Элли поерзала на стуле и шмыгнула носом.

— Да.

— И вы не знаете, как эта куртка и кепка оказались в Агнес-Бэзин?

— Нет. Я оставила их в гараже вместе со спортивными туфлями и холщовыми штанами с передними карманами. Типа брюк-карго.

Лоцца сделала мысленную пометку узнать насчет штанов и туфель.

— И я не знаю, что с ними произошло и как они оказались в том месте.

Лоцца поскребла подбородок.

— Значит, кровь на…

— Она моя. И Мартина. Я же сказала!

Красные пятна на ее скулах стали пунцовыми. Атмосфера в комнате стала более нервной и накаленной.

— Значит, есть шанс, что вы посетили заброшенный дом вскоре после прибытия в Джервис-Бэй, но вы просто не помните об этом? — уточнила Лоцца.

— Да, это верно. Я могла это сделать. Я не помню ничего такого, но это возможно.

Лоцца мысленно выругалась. До сих пор Элли просто разрушала любое потенциальное обвинение, которое можно было выдвинуть против нее. Если она побывала на месте убийства, внутри старого дома, то могла утверждать, что любые следы ДНК или отпечатки пальцев, волосы или ткани, обнаруженные там, могли быть оставлены значительно раньше. То же самое относилось к инциденту с ножом на яхте. Она имела защитные аргументы.

Лоцца показала ей еще две фотографии: рыбный нож и багор с названием яхты.

— Вы узнаете их?

Элли придвинула фотографии ближе к себе.

— Да, я держала этот нож, когда пыталась обрезать леску после того, как крючок отлетел и вонзился Мартину в шею. А это багор, который я передала ему.

— Значит, вы точно прикасались к этому ножу и к багру?