— Подслушивала и регулярно отправляла текстовые сообщения со своего телефона. Тогда она была брюнеткой.

— В то время Элли упоминала об этой женщине в вашем присутствии?

— Нет, тогда нет. Но когда Элли позвонила и спросила, сохранились ли у меня цифровые копии, она упомянула о том, что думала о женщине в баре, которая раньше сидела рядом со столиком, пока они ужинали с отцом. По ее собственному признанию, в тот вечер между ней и отцом завязался громкий спор. Миссис Крессуэлл-Смит должна была слышать, как Стерлинг Хартли предлагал Элли деньги для финансирования любого проекта по ее выбору. По словам Элли, она повесила фотографию в рамке на стене ее студии, и какая-то деталь снимка вызывала у нее неосознанное беспокойство. На этой фотографии Уиллоу, то есть миссис Крессуэлл-Смит, была видна не очень четко. Но она была гораздо более заметной на цифровых снимках, сделанных моим телефоном. — Она отпивает глоток воды; ее руки все еще дрожат. — Элли сказала, что кто-то забрал фотографию со стены, пока она лежала в коме.

— Она сказала, почему, по ее мнению, кто-то забрал фотографию?

Я медленно поворачиваю голову и смотрю на Элли, сидящую на галерке рядом с Грегом. Она смотрит на меня, и Грег тоже. Команда государственного прокурора решила не вызывать ее для свидетельских показаний. Готова поспорить, это было сделано из-за опасений стороны обвинения, что она все испортит. Это вынудило бы ее признаться в ненависти к Мартину и в том, что она сама хотела воткнуть в него нож и убить его. Элли в роли свидетельницы дала бы Лоррингтону все основания для разумного сомнения, в котором мы нуждались.

Я мысленно возвращаюсь к той роковой зимней ночи в Ванкувере более двух лет назад. Мы с Мартином переживали трудное время. Поскольку в Европе мы находились в розыске сразу из-за нескольких афер, то переехали в Штаты, где я начала разводить богатых женщин на деньги, занимаясь спиритическими сеансами и духовными практиками. Вскоре я узнала, что исцеление верой имеет гораздо более заманчивые перспективы: люди были готовы на все и расставались с любыми деньгами ради выздоровления, когда находились на краю смерти. Но потом я попала в поле зрения американской юстиции за продажу «Волшебных капель» по моему собственному рецепту — чудодейственного «лекарства от рака», состоявшего из воды с растительными экстрактами и несколькими каплями перекиси водорода, которое я продавала примерно по 1000 долларов за крошечный пузырек. Поэтому мы перебрались в Канаду и перенесли продажу «Волшебных капель» в онлайн с многочисленными центрами дистрибуции, которые можно было открывать и закрывать в оперативном режиме. Но и здесь пошли жалобы, после чего было открыто расследование. Нам был нужен новый план — одна последняя большая афера, которая позволила бы нам отойти от дел и устроиться на каком-нибудь уютном острове без договора о взаимной выдаче преступников.