– Сержанта Карася! – отчеканил стажёр.

– Ой, я не могу! – Горбунов уронил голову на стол и затрясся в булькающем смехе. – Дудыкин, хрен старый! Чтоб его порвало поперёк! Карася!

По толстым щекам Семёна потекли слёзы. Он вытер их платком, шумно высморкался и заржал в голос. Стажёр стоял по стойке «смирно», с вытаращенными глазами.

Митя сам еле сдерживался, чтобы не засмеяться.

– Вы, Валерьянов, первый день на стажировке?

– Так точно!

– Понятно. Ну что же, как начальник Убойного отдела, не возражаю против присутствия сержанта Карася в архиве для оказания помощи. Но вам придётся его убедить в срочности и необходимости этой работы.

– В-виноват. Н-не понял… – Стажёр из-за волнения начал заикаться.

– Сержант Карась, как видите, изволит почивать. – Митя указал на коврик, где, свернувшись клубком, спал кот. – Если уговорите его проснуться ради ловли мышей, я не против.

– А… О… – На лице Валерьянова пронеслась широкая гамма эмоций. Он снова густо покраснел, теперь включая и оттопыренные уши.

Горбунов за столом уже не смеялся, а хрюкал.

Стажёр между тем собрал остатки самообладания, присел перед котом, почесал того за ухом и сообщил:

– Просыпайтесь, сержант Карась. Есть важное дело.

Кот открыл глаза, лениво потянулся и неторопливо зашагал к выходу, сопровождаемый Валерьяновым.

– Ишь. Скотина усатая, а понимает. – Горбунов, наконец, успокоился и вытер глаза.

– Вот ты смеёшься, а меня Дудыкин в первый день знаешь куда отправил? Оборудовать в хранилище место для глухарей[48]!

– А-ха-ха! Ох, умеет шельма пошутить! А ты что?

– Ну как что? Бросился сетку и зерно покупать. Вовремя остановили.

– Ой, не могу больше, икать сейчас начну…

К моменту, когда в кабинете появился аукционный эксперт, улыбаться продолжала только «Купчиха», установленная на мольберте.