– Нет, насколько я знаю.

– Как по-вашему, почему Аннелиза носила этот значок?

– Не имею ни малейшего представления.

Она сверлила его взглядом.

– И вы не знаете, где она его взяла?

– Нет.

Сержант взяла у него фото и положила обратно в папку.

– Итак, как часто вы заходили в «Лучшие пончики»?

– Что?

– Я спросила, как часто вы заходили в «Лучшие пончики». Раз в месяц? Раз в неделю? Каждый день?

Нокс сглотнул.

– Я… не помню.

– Тогдашний менеджер закусочной Бет Хейвертон вспомнила, что вы появлялись не меньше пяти раз в неделю.

Его сердце обморочно затихло, потом забилось с удвоенной силой.

– Возможно, хотя и вряд ли… Все-таки у меня была сменная работа. Кроме того… прошло так много лет, как она может помнить? Я, кажется, не называл там своего имени.

– У вас очень необычные зеленые глаза, шеф Нокс. – Мунро чуть заметно улыбнулась. – Даже моя мама их помнит, хотя ей тогда было всего пятнадцать. Вы зашли к ней, когда обходили дома.

– И она меня запомнила? Если так, то я, должно быть, был форменным красавчиком.

– Видимо, так. Мама сказала, что вспомнила вас, когда по телевизору показывали интервью с вами по случаю вашего назначения начальником полиции Западного Ванкувера. Вы тогда еще упомянули, что участвовали в расследовании дела Аннелизы Дженсен в качестве новобранца, и выразили сожаление в связи с тем, что оно так и не было раскрыто. – Мунро немного помолчала. – «Те же ярко-зеленые глаза» – вот как она сказала.

– Поня-ятно…

Нокс посмотрел на нее. Такого поворота он не ожидал. Даже вообразить подобное ему было трудно.