Элла снова улыбнулась и окинула Джейн каким-то странным взглядом, словно видела ее в первый раз.
– Да-да, я знаю: взрослая женщина, полицейский детектив – а еду мне готовит мама.
– Это привилегия, которая дается не каждому, – заметила Элла и, взяв у нее куртку, повесила на вешалку в прихожей. – В патио установлены обогреватели, но, если замерзнете, ваша куртка здесь. Моя собственная мать умерла сравнительно рано, однако мне до сих пор ее не хватает. Она погибла во время крушения небольшого самолета на Калимантане в Индонезии. Он рухнул в джунгли, и… его так и не нашли.
Джейн пристально посмотрела на Эллу и заметила в ее глазах застарелую боль.
– Это случилось… давно?
Ее собеседница усмехнулась, как бы несколько осуждая саму себя.
– Уже больше десяти лет. Мама ездила на раскопки на места военных преступлений… Старые массовые захоронения и все такое. Тогда она работала на голландское и индонезийское правительства.
– То есть она тоже была антропологом? Как вы?
– Не как я, а в десять раз лучше. Возможно, когда-нибудь я стану такой же, как она, и смогу ее заменить.
– Сочувствую. Могу сказать лишь, что на собственном опыте убедилась: скорбь не похожа на прямую линию. Куда чаще она напоминает зубчатую кривую с подъемами и спусками. Особенно если речь идет о «неоднозначной потере», как говорят психологи…
Джейн тоже усмехнулась.
Элла слегка прищурилась. Казалось, она тщательно подбирает слова, прежде чем заговорить.
– Я слышала о вашем женихе. И я тоже вам сочувствую. Вам нелегко приходится, а главное, никто не может подобрать правильные слова, не так ли?
– Именно. Вы хорошо понимаете. – Джейн подумала о коллегах. – Но они ведь хотят добра…
– Ладно, проходите в патио. Все уже собрались.
Джейн последовала за Эллой Квинн к двери, ведущей на задний двор. По пути она гадала, уж не решила ли профессор превратить сегодняшнюю вечеринку в своеобразное предложение мира, в способ извиниться за неосторожность, что привела к утечке информации. Первым, кого Джейн увидела в патио, оказался Дункан: сжимая в руке бокал с пивом, он разговаривал о чем-то с черноволосой студенткой, которой совсем недавно строил глазки в лаборатории. Тэнк, Юсра и Мелисса тоже были здесь. Напротив них сидела Дарби Уильямс в праздничной, кричаще яркой гавайской рубахе: Дарби обожала все гавайское, поскольку ее дед был настоящим
Обозревая эту идиллию, Джейн слегка замешкалась на пороге, борясь с желанием сбежать. На ее взгляд, все оказалось как-то немного… чересчур. С другой стороны, в патио было очень уютно. Инфракрасные обогреватели излучали волны невидимого тепла, сад за оградой пестрел весенними цветами, на увитых плющом шпалерах висели маленькие фонарики. Взгляд ее внезапно упал на высокого черноволосого мужчину, который, держа в руке бокал красного вина, о чем-то разговаривал с Тэнком, и Джейн почувствовала, как ее сердце сбилось с ритма. Она оглянулась через плечо на коридор, готовая обратиться в бегство.