Он помолчал.
– Я не верил его словам, пока твой телефонный звонок не вытащил меня в тот вечер из бара. Потому что я не проживал день за днем, ничего подобного. Я просто убивал дни. Но теперь я начинаю жить именно так. И это нелегко. Это значит, что ты даешь волю чувствам, которые причиняют боль. И я больше не хочу никуда спешить, Лив. Буду жить одним днем. Вот сейчас у меня есть только одно срочное дело, мой единственный шаг для этого дня. Я собираюсь встретиться с Форбсом и прояснить ситуацию. Я намерен ясно дать ему понять, что из проекта нового строительства ничего не выйдет.
Коул посмотрел на Оливию и спросил:
– Ты не против?
Она покачала головой.
– Теперь это
– Почему? Ты думаешь, мне следует волноваться из-за…
– Нет, – твердо ответил он. – По-моему, здесь тебе ничего не угрожает. Уверен, Форбс и его дружки нуждаются в этом строительстве, но я не думаю, что они могут причинить кому-то физический вред. И выходной в воскресенье – это нормально.
– Я должна убедиться в том, что гости разъезжаются, раз пошел снег.
– Ладно, отправляйся по делам. Но потом возвращайся сюда и оставайся дома. Или побудь в большом доме с Майроном. Пока я не вернусь. Обещаешь?
Оливия негромко фыркнула и не смогла сдержать улыбку.
– Я даже и не знаю, оскорбиться из-за того, что ты мне приказываешь, или быть благодарной за то, что кто-то за мной присматривает.
– Для этого и нужны друзья. Они присматривают друг за другом.
Ее улыбка погасла.
Коул надел куртку и вышел, впустив в дом струю холодного воздуха.
Оливия увидела в окно, как он идет по траве. Ей вдруг вспомнилось, как его маленький желтый самолет появился в южной части неба. И как все изменилось.
Вот только Оливия не знала, есть ли у нее время. Скоро ее секрет станет известен всем в городе. Глотнув кофе, она пошла в кухню, чтобы сделать себе тосты.