Он провел ладонью по рту.

– Думаю… цвет немного отличался от местных оленей.

– Как это?

– Туловище, пожалуй, было слишком бледным. А шерсть скорее золотистая, чем бурая.

Ребекка ощутила прилив энергии. Она помнила фотографию Уитни, ее длинные золотистые волосы.

– Что было потом?

– Мы вышли из автомобиля и приблизились к опушке леса, чтобы посмотреть, что это было.

– Почему вы так поступили, если из леса могла прилететь еще одна шальная пуля?

– Сам не знаю. Это было… В общем, мне казалось, что все не так, как должно быть. Мы вышли, поскольку что-то было неправильно. Мы это чувствовали.

– Что именно?

Он покачал головой:

– Не знаю. Вернее, не могу припомнить.

– А потом?

– Потом мы увидели кровь на обочине дороги. В канаве. На траве и камнях, там было много крови. Мы только углубились в лес, но тут загремел гром и начался ливень. Штормовой ветер и молнии. Мы поспешили вернуться в автомобиль из страха перед ударом молнии; моего деда убило молнией на ранчо. Мы уехали и сообщили об инциденте в департамент охраны природы, когда вернулись домой.

– Фрэнк, у меня к вам большая просьба. Вы можете закрыть глаза, расслабиться, мысленно вернуться в прошлое и шаг за шагом описать мне, что вы видели, чувствовали или думали, когда вышли из автомобиля и заглянули в лес?

– Попробую.

Он закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов.

– Меня трясло от пережитого шока, – сказал он. – Я пытался осмыслить, что произошло минуту назад, когда пуля ударила в подголовник…

Он сделал паузу. Ребекка видела, как двигаются его глазные яблоки под веками с прожилками синеватых вен.

– Мы вглядывались в тени. Между деревьями было темно. Ветви сильно колыхались, потому что надвигалась гроза. Ветер был очень плотным и горячим. Я ощущал нечто вроде электрического давления. Потом мы увидели движущуюся фигуру.