– Какого цвета?

– Я… – Он открыл глаза. – Определенно бледную… и более золотистую, чем олень. А я всегда считал, что видел оленя.

– Мозг иногда работает таким образом. Мы видим то, что ожидаем увидеть. Мы видим вещи, которые кажутся нам наиболее логичными в тех или иных обстоятельствах. Особенно во время стресса или сильного потрясения.

Фрэнк шумно выдохнул. Его лицо стало еще бледнее, глаза глубоко запали под надбровными дугами.

– Вы думаете, это был человек… женщина?

– Почему вы сказали «женщина»?

– Я… Возможно, из-за длинных волос. – Он казался подавленным. – Может быть, мой мозг говорил, что я видел оленя, но я чувствовал, что здесь что-то не так.

– А кровь?

– Кто-то был тяжело ранен. Темная артериальная кровь, когда животное получило смертельную рану и скоро истечет кровью, хотя само не подозревает об этом.

Нервы Ребекки буквально звенели, кровь стучала в висках, кожу покалывало. Она часто испытывала такую реакцию, когда отдельные фрагменты расследования начинали складываться в единое целое. Но пока что она не видела картину целиком.

– Если не возражаете, когда приедут мои коллеги, мы придем к вам, чтобы вы сделали официальное заявление, – сказала Ребекка. Она поднялась на ноги, достала карточку из своего бумажника и протянула ее Фрэнку Хатфилду. – Если вспомните что-то еще, пожалуйста, звоните мне в любое время.

Он посмотрел на карточку с таким видом, будто его тошнило.

– Фрэнк, пока я здесь, вы не могли бы показать на карте, где произошел этот инцидент?

– Да-да, конечно. – Он выдвинул ящик стола, пошарил там и вытащил закатанную в прозрачный пластик карту местности из тех, какими обычно пользуются охотники и любители природы, которые хорошо знают, что в глуши современные технологии могут подвести человека, обрекая его на смерть.

Фрэнк отодвинул бумаги, разбросанные на столе, расстелил карту и взял ручку. Длинным паучьим пальцем он начал обводить изгибы главной лесовозной дороги.

– Мы проезжали этот участок. А пуля вылетела здесь. – Фрэнк обозначил место крестиком. – Прямо здесь. Я знаю, потому что это место находится почти на границе провинциального заповедника на южной стороне, а земли Короны, то есть государственные территории, находятся здесь, на востоке. А вот эта линия обозначает границу собственности на дальней стороне ранчо Хогена.

У Ребекки возникло ощущение, как будто она проглотила маленький холодный камень.

– А это, – Хатфилд указал длинным пальцем, – это заброшенный летний лагерь, который отец Олафа Хогена сдавал в аренду как учебное заведения для занятий по природоведению и ориентированию для местных школьников. Олаф не стал продлевать договор аренды, когда унаследовал ранчо, и эта часть земель Хогенов не используется уже десятки лет.