– Хорошо, я понял. – Линь Годун разорвал желтую ленту и быстро заклеил ею горловину пластикового пакета.

Закончив с упаковкой трупа, он взял пакет, бросил его в ванну и задвинул ящик с инструментами под шкафчик. Выключил кран, запрыгнул в ванну, с треском задернул занавеску и включил душ. Холодная вода попала на черный пластик, издав трескучий звук. Линь Годун наклонился и с трудом отодвинул пакеты в угол.

Температура воды начала повышаться. Годун встал под душ, смывая кровь со своего тела. Бледно-красная вода медленно собралась у его ног и наконец, образовав водоворот, исчезла в сливе.

В этот момент послышался голос матери:

– Ты еще не закончил?

– Пока нет.

– Тогда закрой шторку, мне нужно зайти и взять кое-что.

Линь Годун отодвинул занавеску в душе и затем снова задвинул:

– Можешь заходить.

Дверь открылась. В ванную комнату зашли.

– Мой шампунь… О, вот он. – Последовал звук открываемого шкафчика. – Хм… А чем так пахнет?

– Минлян принес ребрышки, я нарезал их на мелкие кусочки.

По разные стороны тонкой занавески для душа находились его мать и женщина, которую он разрезал на куски.

Мать ничего не заподозрила.

– О, тогда я возьму несколько? Приготовлю суп для дяди Тана…

– Хорошо. – Линь Годун держался рукой за стену, едва сохраняя равновесие. – Я отнес их на кухню.

Мать что-то ответила и вышла. Через несколько минут в гостиной снова раздался ее голос:

– Я ушла! Вернусь и приготовлю суп для тебя, как будет время.

– Хорошо.

Раздался щелчок дверного замка.