Не знаю, что ее смутило: моя фраза или то, что я не знаю, куда и почему сбежал Уит. Протягиваю ей руку:

— Пойдем на кухню. Я заварю горячий шоколад, и мы во всем разберемся.

Словно маленький ребенок, она берет меня за руку и смиренно следует за мной. Я сажаю ее за стойку и ставлю греться молоко с какао.

— Рассказывай, что случилось.

Мэриголд вытирает слезы ладонью. Я ставлю перед ней пачку салфеток.

— Мы с Уитом встретились в ресторане. Когда я сказала, что ты не захотела прийти, он расстроился. Попытался тебе позвонить… — ее губы опять дрожат, — чтобы сказать тебе, что это не свидание.

Я морщусь. Телефон остался в квартире, чтобы меня не могли отследить. Я не знаю, возможно ли это было на самом деле, но рисковать не хотела. Если бы я взяла трубку, то сказала бы Уиту, чтобы он перестал вести себя как козел.

— Ты не ответила, и он придумал какое-то оправдание и ушел. Мы даже не успели ничего заказать. — Снова слезы.

Я подвигаю к ней дымящуюся чашку горячего шоколада и открываю пачку маршмэллоу.

Мэриголд поднимает на меня взгляд:

— Я сидела там как идиотка, ждала чего-то, потом начала думать, не поехал ли он сюда. Приехала к тебе, а твой швейцар говорит, что ты ушла. Хотя ты сказала, что будешь дома. И я решила, что ты пошла на встречу с Уитом.

Я смотрю на нее:

— Теперь, когда ты сказала это вслух, надеюсь, стало понятно, как по-идиотски это звучит. Я пошла смотреть кино, вот и все. Телефон забыла дома. Он на журнальном столике в другой комнате.

— Какое кино? — Мэриголд не до конца мне верит.

— «Незабываемый роман». В «Брэттл» показывали, в девять.

— Твой швейцар сказал, что ты ушла до восьми.

Бедный Джо! Мэриголд тщательно его допросила.

— Верно. Честно говоря, от мысли, что вы с Уитом вместе, я стала скучать по Каину. Мне не хотелось сидеть здесь и грустить, так что я пошла на улицу.

— Чтобы найти его?

— Чтобы походить по магазинам.