— Не слушайте его! — вдруг со стороны раздался властный женский голос. — Делайте свое дело!

— Марисса?! — в ужасе воскликнул Норберт Эддингтон, увидев дочь. — Что ты тут делаешь?

Но она словно не замечала отца. Ее губы плотно сжались, глаза горели ненавистью. Виконт с недоумением глядел на Мариссу, которую никогда прежде такой не видел.

— Лучше уходите, святой отец!

Толпа загудела, в то время как Нэша выволокли на стихийно образованный плотным кольцом людей центр в форме полукруга. Там же находился газовый фонарь на железном столбе, к которому привязали Селби.

— Молю вас! Остановитесь!

Но никто уже не слушал преподобного Олдриджа. Эддингтон вдруг понял, что сейчас произойдет нечто ужасное, и этого никому не под силу предотвратить. Вдалеке послышался стук копыт скачущей по камням мостовой лошади. Это Валентайн Аттвуд спешил на площадь. Но и он не успел: десятки палок в руках озлобленных людей, как по команде, обрушились на голову, туловище, руки и ноги привязанного к столбу Селби Нэша. Он отчаянно завизжал от сильной боли, но крик тут же прекратился — одна из дубинок с силой врезалась в его челюсть. Громко хрустнули сломанные кости, а кровь вперемешку с выбитыми зубами хлынула по разбитому лицу вниз. Селби мычал, пребывая еще в сознании. Он пытался изворачиваться от ударов, которые сыпались на него с невообразимой яростью, прижимал голову к груди и вдавливал ее в плечи. Но это все, что он мог сделать. Глухой звук ударов по телу, хруст костей, эйфорические вопли и все еще раздающиеся призывы Олдриджа остановиться заполонили рыночную площадь Уокерли. В те минуты, как Селби Нэш превращался в месиво из костей и плоти, вся толпа ликующе улюлюкала, наслаждаясь доселе невиданным зрелищем. Марисса, стоя неподалеку, улыбалась. Норберт видел выражение ее лица и впервые за все это время по-настоящему был напуган…

Пожар удалось потушить. Сгорело только одно здание. Полностью. Главного констебля Финча, двух его помощников и констебля Уокерли отнесли к доктору Янгу для оказания помощи. Чарльз Финч был тяжело избит, его подчиненные отделались куда легче него. Сам Тейт чувствовал себя преотвратительно. Он сильно устал, двигался скорее автоматически, чем осознанно, и казалось, что он сам вот-вот свалится с ног от утомления. Виконт Эддингтон силой забрал Мариссу и тут же уехал с ней в замок, а преподобный Олдридж все еще находился на площади, не в состоянии прийти в себя от случившегося. Он и представить себе не мог, что его прихожане способны на такое. Вместе с жестокой публичной казнью Селби Нэша, как по мановению волшебной палочки, пропал и азарт толпы, — люди очень быстро растеклись по улочкам и собственным домам. Лишь те, кто после содеянного испытал вдруг неожиданное чувство вины, сменившее всеобщую эйфорию, пытались еще что-то делать, дабы помочь навести порядок. Однако при этом к столбу, на котором висел мертвый Нэш, все еще связанный и обезображенный до неузнаваемости, никто не решался приближаться. То ли из страха, то ли из отвращения или даже стыда, но ни один живой человек даже не мог посмотреть в сторону казненного палками.