– О чем? – вмешалась Мара.

– Послушайте, – попыталась я снова, – думаю, этот разговор лучше оставить на…

– Нет, пусть говорит, – заявила мать. – Ты же знаешь, Кендалл, что можешь рассказывать мне все. Все что угодно.

Я в данном случае придерживалась другого мнения. Возможно, то была моя самая большая ошибка, но я неохотно пересела подальше в угол, чтобы не бросаться в глаза.

– Это я во всем виновата, – судорожно выдохнула Кендалл, и ее глаза наполнились слезами. – В том, что случилось с Корой.

– Ты ни в чем не виновата, доченька. Не в твоих силах было помешать беде. – Мара придвинулась к старшей дочери и взяла ее за руку.

Кендалл покачала головой.

– Нет, виновата. И Эмери. Это мы отправляли сообщения.

– Не понимаю. – Мать была озадачена. – Какие сообщения?

– Онлайн. На сайте. Мы притворялись Джозефом Уизером. Но потом я перестала, а Эмери продолжила. Клянусь, я не знала. Это она сказала Коре, что Уизер будет на вокзале. – Из глаз Кендалл ручьем хлынули слезы, она умоляюще уставилась на сестру. – Это была просто шутка. Дурацкая шутка. Я не знаю, кто ходил на вокзал, но точно не я. И не Эмери.

– Шутка? – Мара недоуменно нахмурила брови и беспомощно оглянулась на мужа. – Какая такая шутка?

Джим, похоже, был готов взорваться.

– А вот какая: Кендалл с Эмери выманили девочек из дому среди ночи. Наша старшая дочь обманом заманила сестру в ловушку.

– Нет! – Глаза Кендалл расширились от страха. – Нет, это была не я. Я через несколько дней забросила переписку и попросила Эмери тоже перестать.

Мара смотрела на дочь так, словно видела ее впервые.

– Кендалл…

– Вы планировали это вместе? – спросил Джим. – Вы обе там были?

– Нет, папа! – закричала Кендалл. – Ты же прекрасно знаешь, что я в ту ночь была дома. И знаешь, что я бы никогда такого не сделала. Как и Эмери.

– Это ты так говоришь, Кендалл. – Голос у Джима сорвался. – Я, оказывается, совсем тебя не знаю.

Я приготовилась вмешаться, прежде чем ссора зайдет слишком далеко и у одного из них вырвутся слова, о которых он будет жалеть всю оставшуюся жизнь. Одновременно я посмотрела на Кору. Она просто сидела, словно в трансе: руки безвольно лежат по бокам, лицо совершенно ничего выражает.