Поэтому и подала в отставку. Уволилась, потому что маленькая девочка по имени Кора Лэндри и вымышленный персонаж по имени Джозеф Уизер прочно засели у меня в голове.

Другим я об этом, конечно, не сказала. Соврала, что мне нужны перемены в профессии, новые задачи. В итоге я уехала за триста миль и начала карьеру заново в качестве профессора и заведующей кафедрой психологии в небольшом гуманитарном колледже к востоку от Миссисипи.

Последние слова Джима Лэндри до сих пор звучат у меня в голове. Слова, которые он прокричал мне вдогонку, когда я выходила из больничной палаты Коры: «Вы за это заплатите».

И я плачу́. Так многократно, что и не сосчитать.

14 сентября 2018 года

14 сентября 2018 года

Сегодня хороший день. Я пишу в дневнике ручкой, и это намного удобнее, чем восковым мелком. Доктора считают, что мелком себя не заколешь. Но, как я уже сказала, сегодня хороший день, и мне дали ручку.

Мой здешний врач, доктор Ким, говорит, что неплохо бы изложить свои мысли на бумаге, это поможет мне переварить события апреля прошлого года. Я в этом ничего не понимаю, но писать люблю, вот и веду дневник.

Доктор Ким также любит обсудить записи в моем старом дневнике, который остался на вокзале. Он заходит с толстой папкой, на которой написано «Дело № 92–10945», и говорит:

– Доброе утро, Кора, как дела?

А я отвечаю:

– Хотите сказать «доброе утро, Номер девяносто два сто девять сорок пять»?

Доктор Ким смеется:

– Я предпочитаю имя Кора.

Это у нас такой ритуал. Так мы говорим буквально перед каждым сеансом. Я не особенно люблю вспоминать о том, что писала в дневнике. Представьте, что вам нужно высказать вслух и обсудить любую тайную мысль, которая возникла в голове. Полный мрак.

Рука уже действует лучше, и глаз я не потеряла. Лицо зажило, но остались шрамы. На прошлой неделе Кендалл, навещая меня, заявила, что беспокоиться не о чем: мол, со шрамами я выгляжу даже интересно, а когда вырасту, то смогу рассказывать об их происхождении любые истории, какие взбредут в голову. Поэтому теперь, встречая в нашей психушке новичка, я говорю, что попала в автомобильную аварию, или неудачно прыгнула с парашютом, или меня подрал медведь. Но если действительно хочу пообщаться, то рассказываю правду.

Иногда мне трудно вспомнить, что именно произошло той ночью. Было холодно, но я почти не мерзла, только немного волновалась. Меня пугала именно темнота. Я думала, Джозеф придет и заберет меня из Питча и мы туда больше никогда не вернемся.

Помню, повредила руку. Было очень больно. Джордин толкнула меня на рельсы, после того как я схватила ее за лямку ранца. Я жутко устала от ее издевательств, дразнилок и уловок. Вдобавок она меня разозлила, сказав, что Джозеф ненастоящий. Что все это было одной большой шуткой. И тогда мы что-то услышали. Шаги, а может, просто шум ветра.