Именно тогда меня отправили в Институт психического здоровья в Клэйборне, Айова, где я и пребываю сегодня. Это закрытая психиатрическая лечебница для подростков, и в комнате отдыха мне иногда разрешают пользоваться ручкой, а если я действительно хорошо себя веду, то могу даже взять ножницы. И я стараюсь вести себя хорошо. Тогда получаешь больше привилегий.

В то время я думала, что лучше умереть, чем стать брошенной, забытой. Иногда подобные мысли возвращаются. Мне вспоминается собачий лай, или я вдруг вижу, как мимо пробегает Скиттлз. Да-да, знаю, что ее не существует. И никогда не существовало. Но иногда все равно ее вижу. И кое-что еще. Стараюсь не обращать внимания на эти видения и звуки, если могу, и никому про них не рассказываю, даже доктору Киму.

На сеансах с доктором Кимом мы не всегда говорим о той ночи и даже о Джозефе Уизере, но от лекарств, которые я принимаю, и бесед с психиатром мне становится лучше. Хоть и не всегда.

В прошлый раз, когда родные ко мне приезжали, Кендалл сказала, что мистер Довер уволился и уехал. А еще – что Джордин солгала в полиции и в итоге попала в большие неприятности; теперь ей нужно ходить к психологу и постоянно отмечаться у инспектора по условно-досрочному освобождению. Вайолет тоже уехала. Хорошо.

Кендалл обращается со мной как со сломанной куклой. Противно. Иногда даже хочется, чтобы она снова обзывала меня надоедой, как раньше. Сестра очень убивается, что они с Эмери притворялись Уизером. Жаль, что Кендалл пыталась покончить с собой. А иногда мне хочется, чтобы сестра вообще не навещала меня в больнице. Мы больше не знаем, как вести себя друг с другом, поэтому чаще всего ничего не делаем и ни о чем не говорим. Просто сидим молча.

Родители сами сказали мне, что судятся с доктором Гидеон. Они сочли, что она поступила непрофессионально, когда вовремя не предупредила нужных людей, что я общаюсь с человеком, который притворяется Джозефом Уизером. Папа объяснил, что доктор Гидеон допустила преступную халатность, поскольку не сумела меня защитить. Вот уж смешно. В таком случае родителям следует подать в суд и на самих себя.

Мама с папой передали адвокату мою медкарту и копию личного дневника, чтобы их использовали в судебном иске против доктора Гидеон. Надеюсь, родители проиграют. Доктор Гидеон мне нравилась. Думаю, она-то обо мне по-настоящему беспокоилась. Впрочем, кто знает.

Мама говорит, что они с отцом просто пытаются меня защитить. Но если раньше я думала, что родители слишком меня опекают, то ошибалась. Иногда родители могут быть совершенно беспомощными. Как и врачи с медсестрами. Компьютеры-то повсюду. Даже в больницах.