Дэнси не ответил. Внезапно я понял, что мог бы добавить: а вы в свою очередь хотите угодить мистеру Брэнсби. Вот в чем суть происходящего: Дэнси не хочет рисковать своим местом, но, с другой стороны, его совесть — чувствительный орган, и, несмотря на кольцо, лежащее под перчаткой, он не уверен, что я говорю неправду. Мне казалось, он даже хочет мне верить.

— Мистер Брэнсби не знает, что вы здесь?

Дэнси еле заметно покачал головой.

— Если мистер Карсуолл собирался возбудить против меня дело, то все зависит от кольца, — сказал я. — Нет кольца, нет и оснований для предъявления иска.

— Скорее всего, да, — Дэнси отодвинул тарелку. — Поверьте, Том, я не знаю, что и думать.

— Вы имеете в виду, не знаете, кому верить.

Он бросил на меня умоляющий взгляд.

— Да, если бы я знал, кому верить, было бы намного проще.

— Тогда вы должны поступить так, как считаете правильным.

Дэнси вытащил кошелек и положил на стол несколько монет, потом взял перчатку, встал со скамейки и выскользнул из кабинки. Он ни разу не взглянул в мою сторону, а я не отрывал от него глаз. Дэнси надел пальто, шляпу и обмотал шарф вокруг шеи, потом натянул перчатки, кивнул официанту и ушел.

У меня щипало глаза, я готов был расплакаться от несправедливости, но вместо этого накрыл кольцо чашкой и придвинул к себе.

66

66

В ту ночь я спал — вернее, лежал без сна — в меблированной комнате в доме на улочке, отходящей от Феттер-лейн. Дом напоминал сложный лабиринт крошечных клетушек, похожих на дурно пахнущие чуланы, но я заплатил за отдельную комнату и привалил соломенный тюфяк к двери. Единственными моими гостями были крысы и насекомые, хотя дом вокруг меня ни на минуту не затихал и не засыпал.

Мой разум тоже не мог успокоиться. Даже если я избавлюсь от кольца, то не думаю, что будет благоразумно возвращаться в Сток-Ньюингтон. Мистер Брэнсби не продажный человек, но он со всем рвением исполняет желания богатых родителей и попечителей, и даже если оставить в стороне обвинение в воровстве, любое из остальных обвинений достаточно серьезно, чтобы распрощаться со мною.

Поведение Дэнси расстроило меня, хотя, предупредив о планах Карсуолла, он спас меня от почти неминуемого ареста. Я был благодарен ему за участие, но признаюсь, меня мучило его нежелание поверить мне. Такого я от Дэнси не ожидал. Несмотря на его доброту, в поведении Дэнси чувствовалась какая-то мелочность.

Теперь, возможно как никогда раньше, я нуждался в совете бескорыстного друга. По мере того как близилось утро, во мне росло убеждение, что лучше всего будет как можно скорее разыскать мистера Роуселла и рассказать ему все как на духу, ну или почти все, — мне не хотелось вдаваться в подробности того, что произошло между мною и миссис Франт или между мною и мисс Карсуолл. Как адвокат, он сможет дать мне дельный совет, а как друг — всегда относился ко мне с теплотой.