— Тут перед обедом вас спрашивал какой-то человек, — сообщила миссис Джем.

— Он хотел написать письмо?

— Он ничего не хотел, только узнал, где вы живете.

— Вы ему сказали?

— Не я, а девочки. Они играли у лестницы, эти маленькие обезьянки. А потом я пришла и велела тому типу убираться восвояси, — она всматривалась в мое лицо. — Что вы натворили?

— Что вы имеете в виду, мэм?

— Не пытайтесь провести меня, я вас давным-давно раскусила. У такого образованного джентльмена, как вы, должна быть причина, чтобы поселиться в подобном месте.

— Мадам, я же говорил вам…

— Я знаю, что вы мне говорили, не начинайте снова, — миссис Джем поправила передник. — Вы скажете, это меня не касается, и при обычных обстоятельствах будете правы. Это меня не касается, если не попахивает неприятностями. Но мне не нравится, когда такие типы, как тот, расспрашивают о моих жильцах. Хитрый коротышка, который насквозь вас видит. Он даже пытался угрожать мне.

Я улыбнулся:

— Хотелось бы на это посмотреть.

Миссис Джем не стала улыбаться в ответ.

— Думаю, он раньше был ищейкой на Боу-стрит, а теперь подрабатывает частным сыском. Такие парни обычно разнюхивают, что говорят слуги, чтобы насобирать доказательства адюльтера.

— Уверяю, мэм, дело не в этом, — тем не менее меня бросило в жар, ведь если бы Генри Франт был жив, то, что произошло между мною и Софи в Глостере, вполне могло считаться адюльтером. — Я не представляю, что ему нужно.

— Ему нужны вы, — сказала миссис Джем. — Это очевидно. Предупреждаю последний раз: я не хочу попрощаться с вами, мистер Шилд, вы аккуратны, учтивы и всегда вовремя платите. Но я не желаю неприятностей в этом доме. Мне нужно думать о девочках.

Я поклонился.

— Господи, не тратьте на меня свои хорошие манеры, Просто убедитесь, что этот тип больше не станет докучать нам, — при этом она улыбнулась и сделала знак рукой удалиться, как если бы прогоняла кого-то из своих детей.

Я быстро поднялся к себе. Я был почти уверен, что означает визит непрошенного гостя: Карсуолл отыскал мой новый адрес. Я проклинал себя за то, что утратил бдительность, ведь с самого начала я знал, что Карсуолл страстная натура и способен затаить ненависть. Больше всего на свете я жалел, что спрятал кольцо в своей комнате. Есть ли у меня время забрать его?

Кто-то громко постучал во входную дверь, затем в холле раздался гул голосов, и я услышал топот маленьких ножек, бегущих вверх по лестнице.

— О сэр, — начала Лотти.