– И как, твой ответ изменился?

Профессор сжал губы.

– Всего два поколения отделяют нас от Адольфа Гитлера, а Руанда и Балканы – раны, которые едва-едва зарубцевались. Ты сам был свидетелем того, что творит L’église de la Bête. Поэтому нет, я не ставлю под сомнение само существование зла. Я лишь хочу понять, откуда оно берется. А каково твое мнение после года практической работы в этой области, мой многообещающий молодой ученик?

– Конечно, зло существует. И мне плевать, откуда оно берется.

От глаз Радека разбежались морщинки.

– Думаю, потому‑то из нас и получилась такая хорошая команда.

Грей заметил, что руки напарника начали подрагивать, хотя и не знал, что тому виной: недостаток абсента в организме, тяжелые воспоминания или что‑то еще.

Виктор повернулся к двери, и Доминик спросил:

– Возвращаешься к себе в Прагу?

Спрятав руки так, чтобы Грей не мог их видеть, профессор ответил:

– Просто хочу немного проветриться.

– Тебе незачем торчать тут со мной. Бывали у меня состояния и похуже.

– Дело не в этом, Грей.

Он вышел из палаты. Доминик долго смотрел на закрывшуюся дверь, а потом перевел взгляд на окно, за которым сквозь облака с трудом пробивалось послеполуденное солнце.

* * *

Позднее, уже вечером, оставшись наедине с попискивающими мониторами, Грей вдруг обнаружил, что, вопреки своему решительному заявлению, постоянно думает о случившемся.

Пусть он и не видел толку в рассуждениях, возможно, отчасти, как и любой человек, жаждал понять, что же представляет собой бездонное море атомов, по которому мы плывем, этот пинг-понг кварков, квазаров и темных энергий, в который играют неведомые силы, столь капризные в своих проявлениях.

И если некая высшая сила действительно существует, Грей вынужден был признать: ему ближе концепция гуманного Бога, который не совсем уж всеобъемлющ и, следовательно, не отвечает за зло. Доминик знал, что теологи высмеяли бы его незрелые рассуждения: мол, абсолютная свобода воли совершенно необходима, а всемогущий Бог поступает как отец двухлетнего ребенка, которого иногда просто необходимо наказывать, а мы, люди, как раз и ведем себя как двухлетние дети, пытаясь вычислить ритм и закономерность Божьих деяний, хотя даже не можем достаточно четко видеть реальность. И, продолжили бы теологи, это вполне нормально, поскольку Бог точно знал, что делает, когда создал таких несовершенных существ, закладывая основу для мира, где отцы избивают сыновей, мужчины в белых воротничках насилуют мальчиков, серийные убийцы пытают своих жертв в темных норах, целые расы порабощены, многие города уничтожены, евреев сжигают в печах, а гукающие розовые младенцы рождаются в наркотических притонах.