– Наверное, что-то мы упустили.

– А ты можешь это сказать тем, кто работает там, на месте? Можешь сказать тем следователям, которые, борясь со страхом попасть под взрыв, в поте лица повсюду ищут бомбу?

Киёмия глубоко вздохнул.

– Взрыв будет в четыре часа. По крайней мере до этого времени необходимо проявлять осторожность.

– А после четырех часов можно будет успокоиться? Или надо ждать до пяти часов, когда закончится час Обезьяны? А потом что? Потом ты какое-то другое время назовешь, и этому не будет ни конца ни края…

– Судзуки тоже подтвердил, что станции являются их целью.

– Это же не обязательно «Асагая»… Послушай, Киёмия, прошло уже три дня, как Тацума и двое других мертвы. Если они умерли после установки бомбы, тогда невозможно представить, чтобы ее целых три дня никто не заметил. Например, во время уборки мусора или техосмотра оборудования. То бишь, если на станции и есть бомба, ее установил не Тацума и его напарники, а Судзуки. У того что, есть какие-то свои счеты с «Асагаей»? Если нет, то не будет ничего удивительного, если он поменял планы и использовал «Асагаю» только как приманку. – Слова интенданта были до неприятного логичны. – Если же ты настаиваешь на своем, назови место, где заложена бомба. В противном случае разговаривать нам не о чем.

Получается, нет других способов убедить руководство, кроме как дать конкретный ответ…

Впрочем, следует признать, что «проблема незаметного места» возникает и в случае Судзуки, со вчерашнего вечера постоянно находившегося в следственной комнате. Задержан он был еще до завершения рабочего дня на станции. Бомба находится в таком месте, которое не обнаруживается при уборке и техническом осмотре. Если даже допустить, что существует пятый сообщник, который установил бомбу сегодня, полиция не могла не обнаружить ее в результате своих поисков.

– На «Асагае» мы сделали все возможное. Значит, надо бросить все силы на следующую кандидатуру. Или вы собираетесь выполнять все, что вам говорит Судзуки, и убрать пассажиров со всех станций Токио?

«Разумеется, на это мы пойти не можем. И если наши поиски закончатся безрезультатно, полиция подвергнется безжалостному осуждению. Нас заклеймят как сборище бездарей, идущих на поводу у преступников».

Впрочем…

– Судзуки так говорит. Говорит, что бомба на «Асагае».

Боль от нарушения правил пронзила солнечное сплетение Киёмии. Это была очевидная ложь. Еще более порочная, чем ложь с передачей функции дознавателя Руйкэ.

– Слушай, очнись наконец! – Голос интенданта был полон гнева. – Ты что, забыл? Забыл, как вы облажались в Ёёги? Как после этого вы можете быть уверены, что не идете на поводу у Судзуки?