Судзуки не отрываясь смотрел на Руйкэ.

– Меня не устроит, если вы, господа, не будете относиться ко мне так же. Если не будете в той же степени считать меня никчемным, кем-то, кто не заслуживает внимания, кем можно пренебречь. Меня не устроит, если вы будете меня спасать. Ведь это будет нелогично. Ведь если б для таких людей, как я, существовало спасение, весь мир уже давно был бы переполнен счастьем. Такого, сколько ни ищи, нет нигде, правда ведь? Все, что мне нужно, это направленное на меня желание. Но только чистое и интенсивное. Больше мне ничего не нужно. Только это и есть счастье, господин сыщик! Будучи трусом, вы этого не признаете. Будете скрывать свое желание. И поэтому мы с вами не сможем стать друзьями. – Полагаю… – Судзуки засмеялся и, мягко улыбнувшись, продолжил: – Что она, наверное, пожелает. Пожелает меня.

– Да. И вдобавок она не сможет сказать правду. Даже если будет задержана, она скажет только то, что ты манипулировал ею. В противном случае ей придется признать свое преступление и преступление сына. Поэтому она попытается все свалить на тебя. Будет говорить, что ты ужасный человек, что ты просто дьявол…

И это укрепит то повествование, к созданию которого стремится Судзуки. Он просчитал даже это!

– Но знаешь что, Судзуки? Я ведь уже добрался до отгадки. Даже если это не удастся доказать и даже если ты всех сможешь запутать, я уже насквозь увидел нехитрое устройство твоего повествования. И ты до конца жизни не сможешь забыть, что человек, который это увидел, существует. Тебе всегда будет сниться лицо человека, который разглядел, что твое произведение дефектно.

– Хотите сказать, что это будет вашей победой? Или что, может быть, вы смогли превзойти меня? – С ликующим видом Судзуки стукнул кулаком по столу. – Лучше б вы подумали о другом. О том, что уже скоро эта женщина – Асука или как ее там? – наверное, придет сюда. Придет с бомбой в руках, придет переполненная желанием грохнуть тут и меня, и заодно всех вас.

– Но ее же нет? – произнес Руйкэ. Киёмия затаил дыхание. – Я имею в виду, последней бомбы ведь нет, не так ли? Ты же послал Асуке болванку. Если б лишняя бомба существовала, она давно была бы уничтожена. Вместе с пластиковым контейнером.

Судзуки сверкнул глазами.

– Если оставшаяся бомба взорвется, преступление закончится. Но ты не позволишь ей взорваться. И не дашь нам ее найти. Таким образом ты собираешься навсегда запереть нас – запереть внутри своей игры.

Страх перед бомбой с часовым механизмом будет сохраняться до тех пор, пока не будет доказано, что этой бомбы не существует…