Стечение обстоятельств, а вовсе не моя сила воли, бросило меня сюда. В конце концов, я с риском для жизни пытаюсь защитить других только потому, что это приказ. Никаких других причин нет.

Прямо в следующее мгновение где-нибудь в отделении может произойти взрыв. Кто-то может погибнуть. Что я тогда почувствую? Сожаление? Разочарование? Смогу ли по-настоящему испытать скорбь? По-настоящему…

Хасэбэ испытывал скорбь. Он ненавидел зверские преступления и оплакивал жертв. Именно поэтому в нем плодились желания… Или я ошибаюсь? Может быть, все было наоборот? Может быть, у него были такие желания, и поэтому он хотел их скрыть, именно поэтому ему надо было их отрицать и именно поэтому он надел на себя тогу поборника добра и справедливости? Желая скрыть свое истинное лицо, вырабатывал в себе многократно большее, чем у других, чувство справедливости?

И что в этом плохого?»

Тодороки настойчиво напирал. Бросал вызов морю людей. Нет, не успеть… Предчувствие превращалось в уверенность. Но это не причина, чтобы не идти вперед. «Где-то какие-то люди поражаются, смеются. Это тоже не причина. Приказы, которые меня подгоняют? Получается, что в конечном счете… – Прокладывая себе путь, Тодороки думал: – В конечном счете я всего лишь подчиняюсь. Это приказ, который откуда-то, но пришел. Я подчиняюсь сомнительному приказу от неизвестного отправителя».

– Пропустите! – закричал Тодороки. – Дайте дорогу полиции!

* * *

Асука молча следовала за Сарой. В следственной комнате должны быть Исэ и два сыщика из Главного управления. Лучше положиться на них, чем пытаться что-то сделать здесь. Шансы еще есть…

«Шансы? Какие шансы?»

Сара медленно поднималась по лестнице. Мысли ее были в смятении.

Судзуки погибнет. Асука убьет его. Это убийство будет иметь свою причину. Месть, расплата… Тот, кого она убьет, – маньяк-убийца, такой, каких мало. Чудовище с лицом человека. Что в этом плохого? Что плохого в том, что он будет убит?

Мудрые люди рассуждают так: «Мы – правовое государство. Важно, чтобы правда была установлена в суде. Знания, полученные при анализе этого живого человека, принесут пользу в последующих расследованиях. Они высветят проблемы общества…»

«Бред какой-то! Вы что, смеетесь? Плевать на все это. Перед лицом этой ненависти, перед лицом моей ненависти… К чертям эту вашу мелочную “пользу для общества”!»

«Умри. Сдохни. Даже если это бессмысленно, даже если это варварство… Бессилие – вот что трудно перенести. Бессилие, заставляющее отказаться от моей ненависти».

– Извините, госпожа Кода, – обратилась к Саре Асука, когда стала видна лестничная площадка этажа, на котором находилась следственная комната. – Я не собиралась втягивать вас в это. Мне искренне жаль, что так получилось. Скажите, вы помните? Помните, мы делали суп мисо со свининой, а вы в него шоколад положили? Я никогда про такой рецепт не слышала.