Элена вышла из кабинета совершенно опустошенная. Ее шаги гулко отдавались в тишине коридора.

– Что с ней? – спросила Мануэла. – Это же просто чудо, что тебе удалось отследить перемещения Виолеты! Тебе надо медаль за это дать…

– Марьяхо передала эту информацию Сарате раньше, чем нам.

Мануэла поправила очки и непонимающе взглянула на Ордуньо.

– Анхеля сегодня отстранили от работы. Он избил судью Бельтрана. На записи с дорожной камеры на трассе А-1 мы увидели не только Виолету, но и Сарате – на одном из наших «вольво».

Ордуньо пришло сообщение. Он помрачнел, извинился и вышел из кабинета. Мануэла постаралась изобразить удивление.

– Сарате не в себе, – сказала Марьяхо.

В коридоре Ордуньо глубоко вздохнул и огляделся по сторонам. Мануэла, кажется, помогала Марьяхо отследить перемещения Виолеты по трассе А-1. Элена у себя в кабинете опустила жалюзи на двери. Ордуньо представлял, как она переживает: Сарате отстранили, но он по-прежнему занимается этим делом, и сейчас от его вмешательства будет только хуже. Они должны найти Бельтрана и Виолету раньше Анхеля – но как это сделать? Записи с дорожных камер были хуже некуда – на них видна только прерывистая нить мигающих белых и красных огоньков, удаляющихся от города на север. Но Ордуньо сейчас было не до того.

Он перечитал сообщение Рейес. «Труп Дели нашли. Мне велели приехать на место. Мне страшно, я им не верю, кидаю тебе геометку».

Он щелкнул на ссылку, открылась карта. На ней голубой точкой было отмечено местоположение Рейес, которая, судя по скорости перемещения, ехала на машине на юг Мадрида.

Он не отвечал, и Элена сама не понимала, зачем продолжает звонить. Сарате наверняка избавился от сотового, чтобы его не выследили. Может, он уже нашел Виолету. Зачем ему говорить с ней или еще с кем-то из ОКА?

Элена села за стол и автоматически потянулась к ящику, где раньше всегда лежала бутылка граппы. Ей хотелось выпить, но сейчас ящик был пуст. Как ей целый год удавалось обходиться без алкоголя? Она думала о Сарате и судье Бельтране, двух сторонах одной монеты. На стене висел незатейливый рисунок Михаэлы. Счастлива ли девочка со своим биологическим отцом?

Часы на телефоне показали одиннадцать. Элену мутило от мысли, что ей предстоит считать часы до рассвета, ожидая новостей о Бельтране и Сарате. На что способен Анхель, чтобы узнать правду о гибели отца? Ответ был ей известен: если потребуется пытать судью, Сарате пойдет на это, и тогда она ничем не сможет ему помочь. Такое преступление не замять.

Еще недавно они мечтали об общем будущем, верили, что для счастья достаточно любви. Элена не думала тогда о трещинах в их отношениях и о пропастях, в которые они могли превратиться. Вина за их разрыв лежала не только на Сарате. Элене так хотелось снова стать матерью, что она ступила на путь, уводивший ее прочь от любимого. Трудно разделить с другим человеком боль потери ребенка. Быть может, Виолета поняла бы ее… А разве сама она пыталась понять эту женщину? Представить, что привело ее на ферму Лас-Суэртес-Вьехас? Не исключено, что до этого Виолете приходилось заниматься проституцией. А на ферме с ней обращались как с животным, пригодным лишь для размножения. Там ее ждали лишь одиночество и насилие. Разве можно разорвать связь между матерью и ребенком, растущим у нее под сердцем? Бойня на ферме открыла врата в ад. Как жить после такого кошмара? Элена вспомнила, как Дорита пересказывала бессвязные монологи Виолеты, и открыла записи ее показаний.