Она попрощалась с Кацем, но подвести черту под всем случившимся не смогла. Мысль о том, что Холмквист засунул в нее камень, отзывалась тошнотой. Не ее ли шрам он имел в виду, когда говорил о «маленьком сюрпризе»? Неужели он действительно считал, что у них есть что-то общее? Сама эта идея была отвратительна.

И Клэрмонт. Его боль в тот момент, когда он ушел за братом в ночь, была столь явственной, что, просто вспоминая о нем, Кристина почти ощутила эту боль в себе. Понимал ли он, чувствовал ли, что и его жизнь тоже уходит? Ощущал ли утрату той связи, которая существовала еще до рождения, в утробе матери, с тех пор, как трещинка в яйцеклетке разделила их надвое? Представить такое Кристина не могла. И как Клэрмонт оказался в тех же колючих зарослях, что и брат? Она поежилась. Сам ли бедняга Дэвид нашел шипы или шипы нашли его? Ей доводилось читать, как один из однояйцевых близнецов впадал в отчаяние, узнав о внезапной смерти другого. Потеря того, кто знает тебя от и до, знает, каково тебе, кто понимает тебя без слов, – это страшный, сокрушительный удар. Даже если твой брат – чудовище, убийца. Бедный Дэвид Клэрмонт. Он старался изо всех сил, но у него не было ни единого шанса. От этой мысли ей самой стало больно.

В палату вошла медсестра, отрегулировала капельницу, и, к счастью, вскоре Кристина закрыла глаза – лекарство подействовало быстро.

* * *

– Привет, напарница, – прошептал Макфэрон, легонько коснувшись тыльной стороны ее ладони. – Что поделываешь? – Он положил свою ковбойскую шляпу в ногах кровати. – Проспала весь день напролет?

– На этой кровати хватит места для нас обоих, – сказала она, придвигаясь как можно ближе. Ей вдруг так захотелось почувствовать рядом его крепкое тело. Он наклонился, и они поцеловались.

– Ты ведь говоришь так не только под действием наркотиков? – Он потряс металлическую подставку для капельницы.

– Может быть, но разве это мешает большому и сильному шерифу воспользоваться удобным моментом?

Он снова наклонился и прижал ее к себе, как смог, своей единственной здоровой рукой.

Она ухватила его своей единственной свободной рукой и притянула к себе.

– Я так боялся потерять тебя, – мягко сказал он. – Не хочу терять.

– Ох, Джо, я тоже не хочу тебя терять. Знаю, я не всегда хороший человек. Извини за то, что не была с тобой откровенна. И за то, что сделала немало такого, что могло испортить тебе жизнь. Я…

– Ш-ш-ш… Хватит таких разговоров. – Он отстранился и нежно поцеловал ее пальцы.

– Джо.

Она смотрела и смотрела на него. Разве есть на свете другой такой же? Добрый, искренний, честный… По щекам покатились слезы.