Повалившаяся наземь Леона еще долго не отрывалась от губ Иоанна. Ее дыхание стало рваным, все тело содрогалось в конвульсиях. Вдруг она облизнула рот головы, а затем прошлась языком по всему лицу. Затем дотронулась языком до шеи и попыталась глотнуть оттуда крови. Со стороны она напоминала зверя, мучимого жаждой. По телу у наблюдавших за ней пробежал холодок.

Леона с силой сжимала голову с боков, так, что ее плечи дрожали. Ее всю трясло, на коже проступили мурашки. Затем она выгнулась назад так сильно, что казалось, ее ноги достанут до макушки.

Стоявшие чуть поодаль Уокиншоу и Тофлер переглянулись. В этот момент Уокиншоу в камеру не смотрел.

– Снято! – крикнул режиссер. – Потрясающе, Леона! Просто невероятно! Надо брать этот дубль.

Члены съемочной команды подбежали к Леоне и столпились вокруг. Она все еще не встала на ноги.

– Что-то странно она выглядит, – пробормотал Тофлер.

С Леоной явно было что-то не так. Джойс Изнер, старший помощник режиссера, потрогал ее за плечо. Голова актрисы наклонилась вперед, ее тело продолжало дрожать.

– Леона? Ты в порядке? – Тофлер подошел ближе и повернул ее лицо к себе. Тут все поняли, что Леона беззвучно плачет, стиснув зубы.

– Леона! Леона! – звали ее несколько человек наперебой. Однако ей как будто стало хуже от их голосов, потому что она громко разрыдалась и вцепилась в Тофлера. Теперь актриса затряслась еще сильнее.

– Прошу вас, опустите меня в море… – взмолилась она срывающимся голосом сквозь слезы.

Услышав эту странную просьбу, Тофлер переглянулся со своим помощником. Отчего-то голос Леоны был по-детски высоким.

– Быстрее же! Прошу вас! – зашептала Леона.

– Прямо так, в одежде?

– Да, скорее же!

– Но зачем?

– Не могу сказать. Не знаю. Если я останусь здесь, то сойду с ума. Прошу, я не могу идти… – Голос Леоны становился все слабее. – Не берите меня на руки, прямо так и подтащите меня к воде.

Приподняв Леону с обеих сторон, Тофлер и Изнер медленно подвели ее к балюстраде. Протиснувшись в один из зазоров между столбиками, Леона уже без посторонней помощи прыгнула в море.

– Да уж, не понять мне гениев, – сказав режиссер и развернулся назад. Вокруг головы Иоанна образовалась целая толпа – помощники Тофлера, звукорежиссер и его ассистенты. Подошли даже Кэрол с Винсентом и главный оператор, остановивший камеру. Кто-то нагнулся, кто-то присел на корточки.

Оказавшийся в переднем ряду Ричард Уокиншоу медленно поднялся и обернулся к режиссеру. Его лицо было белым как мел.

– Эрвин… – сдавленно позвал он Тофлера.