– Надо же…
– Настоящая трагедия. Пока обнаружили только тело внучки Берта, местонахождение же остальных детей неизвестно. Не представляю, как бы чувствовал себя на его месте. Кто мог такое сделать? И зачем?
– Говорят, внучка Берта была в ужасающем состоянии…
– Да, сзади на шее у нее не было тканей. Каким же чудовищем надо быть, чтобы такое сделать? Правильнее даже сказать, что это дело рук самого дьявола.
Тут голос Уокиншоу стал потише:
– Оливер, ты ведь заметил, что все пострадавшие – члены нашей съемочной команды?
– Да, я думал об этом.
– Все началось с Шэрон. Дальше похититель нагрянул в мой дом, затем к Джиму, Ларри, к тебе и Берту. И нельзя забывать про Майкла Баркли. Все это сплошь люди, связанные с «Саломеей». К тому же Майкла убили точно так же, как Иоанна.
– И вправду, – мрачно произнес Оливер.
– Так кто же устроил эти безумства?
– Это одному богу известно, – развел руками Оливер.
– А я вот так не думаю, – понизил голос Уокиншоу. Пододвинув стул, он склонился к Оливеру. – Нутром чую, что преступник хорошо нас знает.
– Думаешь?
– Да, – кивнул Уокиншоу и добавил шепотом: – И сейчас, Оливер, он находится в этой комнате.
– Да брось! – одернул его художник-постановщик. – Хочешь сказать, сейчас мы ужинаем вместе с кровожадным убийцей?
– Оливер, в отличие от тебя, я не счесть сколько раз глядел в камеру. А когда долго разглядываешь человеческие лица через объектив, то учишься с первого взгляда распознавать сумасшедших.
– Неужели ты имеешь в виду… – сказал Оливер сдавленным голосом.
– Именно! – Уокиншоу нетерпеливо прервал его. – Я ведь обычно не наблюдаю через камеру лица тех, кто работает за кадром.
– То есть ты подозреваешь кого-то из наших актеров?
– Да. Я уверен в этом. И этот человек совершенно безумен, – сказал Уокиншоу, смотря прямо в глаза изумленному Оливеру. Выдержав краткую паузу, он отклонился от него и отодвинул стул на прежнее место. А затем, как будто внезапно кое-что понял, продолжил: – У меня такое впечатление, что наша съемочная команда проклята. Наверное, было ошибкой браться за «Саломею».