— Правда, господин, правда! — засуетился Ортензий, заикаясь от волнения. — Да, я и сам знаю, блюда у меня выходят слишком пряными. Но ведь аристократы обычно требуют море гарума, да еще и поострее! Будь моя воля, я бы смешивал его только с тимьяном и чабером, особенно для дичи. Может, чуточку мяты и дикого тмина да несколько семян фенхеля.

— Слишком много запахов, слишком много! — возмущенно изрек Сервилий. — Из-за этой одержимости гарумом скоро и вкуса мяса не разберешь!

Повар, в душе соглашаясь, все же попытался оправдаться:

— Мне всегда так велели.

— Ну-ну, не обижайся! — утешил его Сервилий. — Утиный паштет был превосходен, как и фрикадельки с кедровыми орешками. У тебя хороший вкус и есть мастерство. Но если хочешь стать великим поваром, постарайся поскорее забыть ту стряпню, которую тебя заставляли готовить неотесанные обжоры, у которых ты служил до сих пор. Теперь ты на службе у сенатора, — добавил он, указывая на Аврелия, — и здесь подобные промахи недопустимы. Так что упражняйся и зови меня на пробу.

Затем, повернувшись к другу, он вынес вердикт:

— Да, ты не прогадал с покупкой. Думаю, если за ним приглядывать, из него выйдет отличный шеф-повар.

— Не сомневаюсь, ты займешься этим лично, — рассмеялся молодой патриций. Чревоугодие добряка-всадника было известно всему Риму не меньше, чем страсть его супруги к сплетням.

— Что нового во дворце? — спросил Аврелий друга, которого жена всегда держала в курсе всех дел.

— Готовят триумф, разумеется. Клавдий, покоритель Британии! Посмотреть на него съедутся со всех провинций империи. Говорят, и Лоллия Антонина вот-вот вернется в столицу.

— Неужели? — пробормотал Аврелий, стараясь сохранить безразличный вид. Он не хотел, чтобы Сервилий догадался, сколь много значил для него прошлогодний короткий роман с этой аристократкой.

— В Антиохии, у мужа, она пробыла совсем недолго. Похоже, по пути сделала крюк в Александрию. Кстати, — всадник перешел на доверительный тон, — ты мне так и не рассказал, вы с Лоллией…

— И не собираюсь, болтун! Лучше расскажи что-нибудь пикантное о дворе. Что там нового про Мессалину?

— Да ничего нового! Слухи, слухи, но никто так и не представил ни единого доказательства ее знаменитых измен.

— Августа молода, а Цезарь — давно уже нет! — снисходительно заметил Аврелий. — Это нормально, что ходят сплетни!

Валерии Мессалине и впрямь не было еще и двадцати, тогда как Клавдию перевалило за шестьдесят. А если добавить, что первая дама Рима была ослепительно красива и император любил ее до безумия, то станет понятно, почему злые языки не знали покоя.